Балом правит любовь - Гейл Уайтикер

— А что леди Элен? Как она относится к просьбам матери?

— Сказать по чести, не знаю. Она не откровенничает со мной. Разница в возрасте между нами слишком велика. С Барбарой мы ближе, благодаря силе ее духа и живости нрава, а также тому, что мы почти ровесники. Элен прелестное дитя, но она довольно легкомысленна.

— Способность не терять силы духа или, если угодно, умение постоять за себя я всегда считала важным свойством характера женщины, — проговорила Диана. — Тогда ни муж, ни общество не смогут запугать ее.

Эдвард улыбнулся в знак согласия.

— Тут я за нее спокоен. Будущий муж Элен благородный человек. Он богат, и у меня нет причин заподозрить его в женитьбе по расчету. Лучшего мужа ей и не пожелаешь.

Это утверждение Диана оспаривать не могла, хотя ей хотелось кричать во весь голос, открыть Эдварду глаза, ибо она тоже когда-то верила в благородство лорда Дерлинга.

Диана на мгновение умолкла, прислушиваясь к топоту копыт.

— Вы пробовали поговорить с вашей матушкой? — наконец спросила она. — Быть может, горе так завладело ею, что она уж и сама не знает, как преодолеть его.

Эдвард вздохнул.

— Я говорил с ней, и не раз. После смерти отца мы много времени проводили вместе, но и тогда все было напрасно. Она мало слушала меня. Поначалу я проявлял терпение, полагал, что ее страдания — горе вдовы, которое со временем должно утихнуть, но время шло, и ничего не менялось. Я сдался. Терпение — большое достоинство, но мне его не хватило. Мать окружали дети и друзья, но она замкнулась в себе, и друзья перестали к ней приезжать.

— Чужое горе часто трудно понять, — тихо промолвила Диана. — Каждый переживает его по-своему, и порой окружающим эти переживания непонятны.

— Да, но моя мать попросту не захотела пережить свое горе. Она по-прежнему в трауре. Порой мне кажется, ее скорбь — способ убежать от жизненных треволнений, — сказал Эдвард с отчаянием. — Если б мать хоть пыталась жить дальше, боролась, я бы, по крайней мере, жалел ее. Но, видя, как она безжалостно поступает со своими близкими… со своей жизнью…

Едва ли сознавая, что делает, Диана положила свою руку на руку Эдварда.

— Ручаюсь вам, Эдвард: время излечит ее. Страдания никому не приносят радости. Я свято верю, что стремление подняться над своими горестями заложено в человеке природой. Быть может, столь неутешная печаль призвана доказать, как глубоко она любила вашего отца.

— Никто никогда не смел усомниться в этом. Люди скорее были склонны ставить под вопрос его любовь к ней. — Эдвард со вздохом понурился. — К сожалению, она отвращает от себя всех, кто любит ее. — Эдвард накрыл рукой пальцы Дианы и слегка пожал их. — Однако довольно о моих невзгодах. Они не должны становиться предметом наших с вами бесед. Очень любезно было с вашей стороны выслушать меня, Дженни. — Убрав руку, Эдвард распрямился в седле. — Недавно я имел удовольствие ознакомиться с книгой Вильяма Роско, в которой описывается жизнь Лоренцо ди Медичи. Вам не доводилось прочесть ее?

Диана уже успела привыкнуть к резкой смене тем, характерной для их общения, и потому не удивилась заданному вопросу. Она ответила отрицательно, заметив, однако, что знакома с другими сочинениями этого писателя и от их прочтения получила огромное удовольствие. Далее разговор зашел о достоинствах первой книги упомянутого автора и об его писательском таланте. Время промелькнуло незаметно, и не успела Диана оглянуться, как ей уже пришло время возвращаться. К ее изумлению, Эдвард, прощаясь, завладел ее рукой и поднес к своим губам.

— Благодарю вас, прекрасная дама, за то, что выслушали меня. Ваша любезность превышает все, что только можно ожидать от столь краткого знакомства.

В замешательстве Диана не нашлась что ответить. Искренняя благодарность Эдварда за такую малость глубоко тронула ее. От тепла его губ, которое Диана ощутила даже через тонкую кожу перчаток, у нее закружилась голова. Она поймала себя на том, что пытается вообразить, какие чувства проснулись бы в ней, коснись он губами ее кожи… ее губ…

— Но это… то, в чем друг никогда не откажет, — проговорила Диана с запинкой, высвобождая руку. Господи, что же это такое! Хорошо еще, что ее лицо скрыто под вуалью.

— А мы с вами друзья, Дженни?

— Хотелось бы на это надеяться. Иначе зачем эти встречи?

— Для встреч у людей могут быть самые разные уважительные причины.

— Но разве потребность в дружбе не достойна уважения? — сказала Диана. — Человек может быть храбрецом, художником или гениальным ученым. Но что он без друзей? С кем он разделит радость от своих достижений?

Эдвард улыбнулся.

— Вы это очень верно подметили. Быть может, наши встречи в сумраке парка лишь краткий миг безмятежного спокойствия, дивная интерлюдия в мире, где каждый из нас принужден играть роль, которая не всегда приходится по вкусу. Как бы то ни было, но я очень дорожу нашими встречами и надеюсь, вы и впредь не откажете мне в этом удовольствии.

Как он прав, подумала Диана. Да, она и сама, вопреки всему, хотела продолжения их встреч. Недозволенные чувства — нежность, привязанность, участие — завладевали ею, умножая ее страдания. Диана почла за благо промолчать и, склонив голову, неспешно повернула домой, возблагодарив Всевышнего за то, что характер ее отношений с Эдвардом не обязывает ее говорить всегда только правду или отвечать на все вопросы.

Днем Аманда Таунли нанесла визит на Джордж-стрит, чтобы пригласить Диану с Фиби пройтись вместе по магазинам.

Фиби пришла в восторг, а первым побуждением Дианы было отказаться: она избегала людных мест. Однако роль компаньонки обязывала ее следовать пожеланиям кузины, а потому отказать ей в удовольствии было нельзя, и девушки отправились на Беркли-сквер, где Аманда намеревалась справиться, готов ли ее свадебный наряд.

Стоял погожий день, и Диана решила получить удовольствие, по крайней мере, от прогулки. Она надела новое элегантное голубое платье, синюю мантилью и прелестную шляпку с лентами того же оттенка. Аманда в своей щегольской зеленой мантилье, накинутой поверх светло-зеленого платья, выглядела настоящей модницей.

Разговор вскоре зашел о близящейся свадьбе Аманды, которая обещала стать знаменательным событием. Аманда заметила, что большую часть гостей составляют многочисленные родственники жениха, и что их непременное присутствие на торжестве было желанием ее будущей свекрови.

— Ее к этому обязывает положение в обществе, — ответила Диана. — Хорошо, что ты с ней поладила. Дурные взаимоотношения со свекровью способны испортить даже счастливый брак.

— Я и сама не нарадуюсь, — призналась Аманда, когда Фиби отошла на минуту, чтобы разглядеть выставленные в витрине товары. — В особенности с тех пор, как узнала, что она желала сыну невесту только из титулованного рода.

Диана нахмурилась.