Три вокзала - Мартин Круз Смит

Он взял шар и запустил его через всю комнату. Штабель красных плашек на 50 000 долларов рухнул на пол. Стоявшая рядом коробка взорвалась картами для покера.

Аркадий полагал, что, когда он вернется на Ярославский вокзал, бытовка будет освещена огнями, как шатер бродячего цирка. Вместо этого фары выхватили из темноты Виктора с кровоподтеками под носом.

— Бытовка исчезла, — Виктор прижимал платок к носу. — Полковник Маленков и его ребята. Они ее отбуксировали. Маленков сказал, что она мешает проходу.

— А Маленков в курсе, что он уничтожил место преступления?

— Полковник говорит, что никакого преступления не было. Можешь иметь его сколько хочешь, но он запишет Ольгу в сводки как случай передоза. Ему по вкусу такая статистика.

— Что с носом?

— Заживает уже.

— Что случилось?

— Небольшая потасовка…

— Полковник не сможет уничтожить все доказательства. Вилли обнаружил клофелин в желудке и смертельную дозу эфира в легких. Вот так-то…

— Не думаю, что начальство обрадуется. Это никому не нужно.

— Послушай, Виктор, это — настоящее дело.

— Тогда почему мы здесь одни?

— Ну, может быть, в этом — наше преимущество.

— Преимущество? Прикинь: один человек допрашивает сто проституток и придурков, чтобы найти хотя бы одного-единственного трезвого и надежного свидетеля — напрасные усилия! Да это все равно, если бы я спросил: «Кто-нибудь видел динозавра?» И то — нашелся бы кто-то… А у нас нет паспорта, нет свидетеля, нет места преступления, но, главное, — у нас нет поддержки. — Виктор задумчиво посмотрел на витрину киоска, уставленную бутылками водки. Аркадий почувствовал его отчаяние и желание выпить.

— У тебя есть хороший костюм? — спросил он.

— Что?

— У тебя есть что-нибудь, в чем можно пойти сегодня вечером в клуб «Нижинский»? Ты не забыл — есть приглашение, не идти же в форме…

— Мы с тобой в компании с олигархами?

— А что — именно так. Мировой кризис, так что и у них сейчас не лучшие времена.

— Ха… И о чем мы будем говорить с кровопийцами, которые только что потеряли кучу миллионов.

— Посочувствуешь им!

— Да я скорее пристрелю кого-нибудь из них и скормлю скотине.

— Ну-ну, не горячись, давай придумаем что-то более подходящее…

В квартирах верхних этажей дома напротив загорался свет. Жены готовили завтрак, одевались, собирали детей в школу. Мужчины сидели на краю кровати, дымили первой сигаретой и спрашивали кого-то — ну что за жизнь?

Ева исчезла из жизни Аркадия, как актриса, которая в середине спектакля вдруг решила, что, раз уж в первом действии у нее реплик всего ничего, то во втором можно вообще не появляться на сцене. «Я не буду ждать, пока они тебя убьют. Я не хочу стать безутешной вдовой мужчины, который упорно дразнит убийц. Меня не будет в машине, когда тебя там пристрелят. Я не стану открывать дверь и не пойду за тобой на похоронах». На прощание она послала Аркадию всего лишь смску.

Аркадий решил, что это слишком вызывающе. Оглядываясь назад, он понимал: Ева была добровольцем, который несся на звук сирены при каждом бедствии. Они встретились в Чернобыле, что, конечно, не предвещало ничего хорошего. Они любили друг друга, но период полураспада той любви оказался более коротким, чем он мог предположить.

— Мы вернулись к тому, с чего начали — с Ольги. Я проверил списки пропавших. Никто девушкой ее возраста и приметами не интересовался, — сказал Виктор.

— Мы можем вместе пройтись по квартирам напротив.

— А надо? Я имею виду, что это нам даст? Никто не станет переживать о мертвой проститутке.

— А что, если она не проститутка? — спросил Аркадий. — Что, если Ольга не была блядью?

— Ты шутишь?

— Допустим только, что она не проститутка!

— Ну, прости, это — единственное, что, как мне кажется, мы знаем наверняка — Ольга была проституткой. Она одета как проститутка, у нее татуировка — как у проститутки, и она сняла трусы в бытовке как проститутка, никакой нормальный человек не приведет себя в такое состояние.

— Но на ней нет ни царапин, ни ушибов. Нет следов от игл. Виктор, покажи мне здесь хотя бы одну такую проститутку?..

— Она была новичком в этой игре — вот и все. Ясно, я понял, куда ты метишь. Ты пытаешься меня отвлечь, чтобы я не напился. Но я не собака, чтобы заставлять меня бегать за мячиком. — Виктор мрачно ухмыльнулся. — Убью за стакан.

— Куда исчезли ее кольца? Судя по светлым полоскам на пальцах, у нее было пять колец. Их не было в мешке с ее вещами.

— Вероятно, клиент их забрал. Возможно, это просто ограбление.

— Ради уличной бижутерии? Ты получил фотографии? Наслаждайся…

На первой фотографии была Ольга — наполовину голая — на матрасе, голова повернута в сторону, ноги скрещены так, что правая пятка упиралась в пальцы левой. Правая рука заведена назад — так невеста обычно бросает через плечо букет. Виктор успел опросить несколько человек. Проститутки не скрывали удовольствия от того, что конкуренток стало меньше. Сутенеры отворачивались. Уличные мальчишки были разочарованы тем, что им не показывали нижнюю часть тела. Бомж попросил денег. Пьяные путались, пребывая в замешательстве. Просто какой-то человеческий зверинец, а не группа свидетелей.

Аркадий вернулся к фотографии Ольги.

— Это — явно неестественное положение.

— Ну? И что?

— Как будто он убил ее и специально расположил тело именно таким образом. Он снял с нее белье, чтобы мы стали пялиться именно на это. Открыли рот и не увидели чего-то важного. — Аркадий решил, что шанс все-таки был, и кто-то во тьме за окнами краснел от стыда. Он взглянул на жилой дом напротив вокзала — с балконов все могло быть отлично видно.

Дом был восьмиэтажным, по шесть квартир на этаже. Виктор и Аркадий зашли только в пять, где уже включили свет.

Квартира № 2. Волчек и Примаков, сибиряки ростом с медведя, с хитрыми глазами. Оба — лесорубы, по тридцать пять лет. В комнатах было так холодно, что кондиционер дрожал от усилий. Пахло гнилью, но ароматизатор немного маскировал неприятный запах. В ведре торчала пила. В холодильнике — плесень и банки пива. Сказали, что играли в карты и всю ночь смотрели кино. Аркадий представил себе, как они глушат лосося в стремнине.

Квартира № 4. Вейцман, девяносто, вдовец, металлург на пенсии, исповедует иудаизм, серьезно относится к запрету Торы в шабат включать электроприборы. От заката в пятницу до заката в субботу не разрешается включать-выключать свет. Если ему приходилось ехать в лифте, он катался до тех пор, пока кто-нибудь не выходил на его этаже. Он так распланировал свою жизнь, чтобы учесть любую возможную мелочь, но заснул во время показа телевизионного документального фильма о детстве Путина — простой человек! — и проснулся к началу радиопередачи все о нем же. Он успел уже шесть раз посмотреть документальный фильм о Путине, когда Аркадий выключил телевизор.