Полночная библиотека - Мэтт Хейг

Миссис Элм внимательно смотрела на Нору, словно перечитывала абзац в книге и внезапно углядела в нем новый смысл.

– «Хочу», – произнесла она размеренным тоном, – какое любопытное слово. Оно означает нехватку. Порой, если мы восполняем этот недостаток чем-то иным, изначальное желание полностью исчезает. Может, у тебя проблема недостатка, а не проблема желания. Может, существует жизнь, которую ты действительно хочешь прожить.

– Я думала, это была она. Та жизнь с Дэном. Но нет.

– Нет, это не она. Но это лишь одна из твоих возможных жизней. А единица по сравнению с бесконечностью – это такая малость.

– В каждой из возможных жизней есть я. Так что технически это не каждая возможная жизнь.

Но миссис Элм не слушала.

– Итак, скажи, куда ты хочешь отправиться теперь.

– Пожалуйста, никуда.

– Тебе нужно снова взглянуть в «Книгу сожалений»?

Нора наморщила носик и слегка качнула головой. Она вспомнила, как задыхалась от обилия сожалений.

– Как насчет твоего кота? Как его звали?

– Вольтер. Несколько пафосно, а он не был манерным котом, так что я для краткости звала его Вольтом. Иногда Вольтиком в припадке нежности. Но это было редко, конечно. Я даже с именем для кота не могла определиться.

– Ты сказала, что плохо заботилась о коте. Что бы ты сделала иначе?

Нора задумалась. Она чувствовала, что миссис Элм играет с ней, но очень хотела увидеть снова именно своего кота, а не просто того, которого зовут так же. По правде, она хотела этого больше всего на свете.

– Ладно. Я бы хотела увидеть жизнь, в которой я держала бы Вольтера взаперти. Моего Вольтера. Я бы хотела жизнь, в которой не пыталась бы убить себя, а была хорошей хозяйкой своему коту и не выпускала его на улицу прошлой ночью. Я бы хотела такую жизнь, пусть и ненадолго. Она ведь существует?

Нора огляделась и обнаружила себя в собственной постели.

Проверила часы. Минута за полночь. Она включила свет. Это была в точности ее жизнь, только лучше, ведь Вольтер будет жив. Ее настоящий Вольтер.

Но где же он?

– Вольт?

Она выбралась из постели.

– Вольт?

Она обыскала всю квартиру, но не могла его найти. Дождь стучал в окна – это не изменилось. Ее новая пачка антидепрессантов лежала на кухонном столе. Электропиано молчаливо стояло у стены.

– Вольтик?

Вот ее юкка и три крохотных кактуса на книжных полках, в точности та же мешанина из философских трактатов, романов и нечитаных руководств по йоге, биографий рок-звезд и научно-популярных книг. Старый выпуск National Geographic с акулой на обложке и журнал Elle, вышедший пять месяцев назад – она купила его в основном из-за интервью с Райаном Бейли. Ничего нового за долгое время.

Стояла миска, полная кошачьего корма.

Она обшарила везде, зовя его по имени. Но увидела, только вернувшись в спальню и проверив под кроватью.

– Вольт!

Кот не шелохнулся.

Руками не получалось дотянуться, так что она подвинула кровать.

– Вольтик. Ну же, Вольтик, – шептала она.

Но в мгновение, когда она прикоснулась к его холодному телу, она уже все понимала и ее переполняли грусть и смятение. Она тут же обнаружила себя в Полночной библиотеке перед миссис Элм, которая на этот раз сидела в удобном кресле, глубоко погруженная в одну из книг.

– Я не понимаю, – сказала ей Нора.

Миссис Элм удерживала взгляд на странице, которую читала.

– Впереди еще много непонятного.

– Я попросила жизнь, в которой Вольтер еще жив.

– Вообще-то нет.

– Что?

Она отложила книгу.

– Ты просила жизнь, в которой ты держала его взаперти. Это совсем другое.

– Разве?

– Да. Совершенно. Видишь ли, если бы ты попросила жизнь, в которой он еще жив, мне пришлось бы тебе отказать.

– Но почему?

– Потому что ее не существует.

– Я думала, существует любая жизнь.

– Любая возможная. Видишь ли, оказывается, у Вольтера серьезный случай, – она внимательно прочла в книге, – рестриктивной кардиомиопатии, очень тяжелый недуг, он с ним родился, и это должно было вызвать остановку сердца в молодости[29].

– Но его сбила машина.

– Есть разница, Нора, в том, чтобы умереть на дороге или быть сбитым машиной. В твоей осевой жизни Вольтер прожил дольше, чем в любой другой, за исключением этой, в которой он скончался три часа назад. И хотя у него было трудное детство, год, прожитый с тобой, был его лучшим. У Вольтера были жизни гораздо хуже, поверь мне.

– Несколько минут назад вы даже имени его не знали. С чего вы взяли, что у него была рестриктивная кардио – как ее там?

– Я знала его имя. И это было не несколько минут назад. А прямо сейчас проверь часы.

– Зачем вы солгали?

– Я не врала. Я спросила тебя, как зовут твоего кота. Я не говорила, что не знаю его имени. Ты понимаешь разницу? Я хотела, чтобы ты назвала его по имени, чтобы ты что-то почувствовала.

Нора разгорячилась.

– Это еще хуже! Вы отправили меня в ту жизнь, зная, что Вольт мертв. И Вольт был мертв. Так что ничего не изменилось.

Глаза миссис Элм снова блеснули.

– Кроме тебя.

– В смысле?

– Ну, ты больше не считаешь себя плохой хозяйкой кота. Ты заботилась о нем так, как только можно было заботиться. Он любил тебя так же сильно, как ты любила его, и, может, он не хотел, чтобы ты видела его смерть. Видишь ли, коты знают. Они понимают, когда их время на исходе. Он вышел на улицу, потому что готовился к смерти, он знал о ней.

Нора пыталась это переварить. Теперь, поразмыслив, она поняла, что на теле кота не было внешних повреждений. Она просто приняла версию Эша. Что мертвый кот на дороге погиб из-за дороги. А если так решил хирург, обычный человек принимает его версию. Два плюс два равняется наезд машины.