Полночная библиотека - Мэтт Хейг

⁂

За девятнадцать лет до того, как Нора Сид решила умереть, она сидела в теплой маленькой библиотеке в школе Хейзелдин в городе Бедфорд. Она устроилась за низеньким столиком, вперив взгляд в шахматную доску.

– Нора, милая, беспокоиться о своем будущем – вполне естественно, – сказала библиотекарша, миссис Элм, и ее глаза блеснули.

Миссис Элм сделала первый ход. Конь перепрыгнул через ровный ряд белых пешек.

– Разумеется, ты будешь волноваться из-за экзаменов. Но ты можешь стать кем захочешь, Нора. Подумай обо всех возможностях. Это же так вдохновляет.

– Да. Наверно.

– Вся жизнь раскинулась перед тобой.

– Вся жизнь.

– Ты можешь что угодно сделать и где угодно жить. Там, где не так холодно и влажно.

Нора подвинула пешку на две клетки.

Было трудно не сравнивать миссис Элм со своей мамой, которая обращалась с Норой так, будто она – ошибка, требующая исправления. Например, когда Нора была маленькой, ее мать так беспокоилась, что левое ухо дочки торчит чуть больше правого, что поправляла ситуацию клейкой лентой, а потом скрывала результат под шерстяной шапкой.

– Ненавижу холод и сырость, – добавила миссис Элм со значением.

У миссис Элм были короткие седые волосы, доброе и слегка морщинистое овальное лицо, которому добавлял бледности ворот желтовато-зеленой водолазки. Она была довольно пожилой. Но также она была единственным человеком в школе, с кем Нора оказалась на одной волне, и девочка предпочитала проводить всю большую перемену в маленькой библиотеке не только в дождливые дни.

– Холод и влажность не всегда сочетаются, – сообщила ей Нора. – Антарктида – самый сухой континент на Земле. По сути, это пустыня.

– Для тебя, похоже, в самый раз.

– Для меня это недостаточно далеко.

– Может, тебе стоит стать космонавтом. Бороздить галактику.

Нора улыбнулась.

– На других планетах дождь еще хуже.

– Хуже, чем в Бедфордшире?

– На Венере с неба льет кислота.

Миссис Элм выдернула из рукава бумажную салфетку и аккуратно высморкалась.

– Видишь? С твоими мозгами можно быть кем угодно.

Светловолосый мальчик на пару лет младше Норы пробежал мимо забрызганного дождем окна. Видимо, гнался за кем-то – а может, за ним гнались. С тех пор как ее брат уехал, она чувствовала себя весьма беззащитной. Библиотека стала ее маленьким культурным приютом.

– Папа считает, что я все забросила. Еще и плавать перестала.

– Ну, не мне судить, но в мире есть вещи поинтереснее, чем плавание на скорость. Как я говорила на прошлой неделе, ты могла бы стать гляциологом[1]. Я тут поискала и…

И вдруг зазвонил телефон.

– Минутку, – сказала миссис Элм мягко. – Нужно ответить.

Прошло мгновение, Нора ждала, пока миссис Элм говорила по телефону.

– Да. Она сейчас тут.

Лицо библиотекарши вытянулось в ужасе. Она отвернулась от Норы, но ее слова были слышны в притихшем зале.

– О нет. Нет. О боже. Конечно…

Девятнадцать лет спустя

За двадцать семь часов до того, как Нора Сид решила умереть, она сидела на своем полуразвалившемся диване и в ожидании каких-то событий просматривала в телефоне чужие счастливые жизни. А затем внезапно кое-что действительно произошло.

Кто-то по какой-то странной причине постучал в ее дверь.

Она некоторое время раздумывала, открывать ли. В конце концов, на ней уже была одежда для сна, несмотря на то что часы показывали всего девять вечера. Она ощутила неловкость из-за чрезмерно большой футболки ECO-WORRIER[2] и клетчатых пижамных штанов.

Нора надела тапочки, чтобы выглядеть поприличнее, и обнаружила, что за дверью стоит мужчина, причем знакомый.

Высокий, по-мальчишески нескладный, с добрым лицом, но с острым и ясным взглядом – будто видит все насквозь.

Нора обрадовалась ему, хотя визит был слегка неожиданным, особенно учитывая, что мужчина был одет в спортивный костюм и выглядел разгоряченным и вспотевшим, несмотря на холод и дождь. Рядом с ним она почувствовала себя еще более неопрятной, чем пятью секундами ранее.

Но Норе было одиноко. Хотя она изучала экзистенциальную философию и знала, что одиночество – фундаментальное условие бытия человека в бессмысленной, по сути, вселенной, ей было приятно его видеть.

– Эш, – сказала она, улыбаясь. – Тебя ведь зовут Эш, верно?

– Да. Точно.

– Что ты тут делаешь? Рада тебя видеть.

Несколько недель назад она сидела тут и играла на электропиано, а он бежал по Бэнкрофт-авеню, увидел ее в окне дома 33А и помахал ей рукой. Однажды – много лет назад – он звал ее выпить кофе. Может, он собирался повторить приглашение?

– Я тоже рад тебя видеть, – сказал он, но его напряженный лоб никак этого не подтверждал.