Дилемма - Бернадетт Энн Пэрис

Тут он опустил голову и наконец посмотрел мне прямо в глаза:

– Ты, черт побери, сама отлично знаешь откуда.

Я не сразу сообразила, что он имеет в виду. А когда сообразила, тут же помчалась в спальню. И там, конечно, лежала на кровати пустая коробка из-под обуви, и в ней ничего не было, кроме горсти фунтовых и двухфунтовых монет. Когда я последний раз пересчитывала содержимое, тут было больше тысячи фунтов, а теперь не осталось и десяти. Меня даже замутило от ужаса: неужели он мог такое сделать? Я схватила коробку и в слезах отправилась к нему.

– Как ты посмел? – рыдала я. – Как ты посмел украсть мои деньги?

Он тут же вскочил.

– А ты как посмела? – сердито прокричал он прямо мне в лицо. – Как ты смела утаивать от меня деньги, ты же знала, как я хочу мотоцикл!

– Ты захотел только после того, как Роб себе купил! Раньше ты ни разу не говорил, что хочешь мотоцикл!

– Я о нем даже не мечтал, мне же надо ребенка поднимать! Но Роб меня просветил. Сказал, что я не могу себе позволить мотик, потому что ты от меня прячешь деньги. А теперь давай-ка признавайся, когда ты собиралась от меня уйти?

Я уставилась на него:

– Ты вообще о чем? Я когда-нибудь говорила, что хочу от тебя уйти?

– Тогда зачем же тебе тайник?

– Да уж не чтобы от тебя уйти! Между прочим, я тебя люблю, Адам, хоть иногда и не понимаю за что – когда ты ведешь себя, как сейчас.

– А для чего тогда тебе заначка?

– Я откладывала, чтобы куда-нибудь свозить тебя с Джошем! На отдых!

Тут я услышала, как заплакал Джош у себя в комнате – видно, его разбудили наши крики. Меня снова охватил страх.

– Когда? Когда ты купил мотоцикл?

– Утром. Пока тебя не было.

– Я всего часа на два уходила.

– Этого хватило.

– А Роб тут был? Оставался здесь, пока ты ездил покупать?

– Нет, это как раз один из его друзей продавал, Роб поехал со мной.

Я смотрела на него почти с ненавистью: он что, до сих пор не соображает, к чему я клоню?

– А как ты его сюда привез? – поинтересовалась я.

– А как ты думаешь? Сел на него и поехал!

– Как?

– В каком смысле?

– В смысле, как ты на нем ехал, раз с тобой был Джош?

Тут-то я увидела, буквально увидела, как до него доходит. Как он думает: «Что-что? Джош?» Кровь отлила у него от лица.

– Ты о нем забыл, да? – Я двинулась на него; я так разозлилась, что готова была глаза ему выцарапать. – Ты забыл про Джоша. Ты так редко с ним сидел, что вообще позабыл о его существовании. Ты, видите ли, отправился покупать себе мотик, а сына оставил тут. Сына, который мог проснуться и обнаружить, что он один в пустой квартире. – Я посмотрела за плечо Адама, в сторону открытого окна: – Джошу уже почти три, Адам! Три! Он умеет лазить!

– Я не знал… – пробормотал он, запинаясь. – Я не подумал…

– А ты никогда не думаешь, в том-то и дело! О себе-то ты думаешь. А обо мне и о Джоше нет. Никогда о нас не думал и никогда не будешь! Поэтому сейчас я ненадолго уйду, а когда вернусь, хочу, чтобы тебя тут больше не было. Отправляйся к Нельсону, живи с ним, все равно ты больше думаешь о нем, чем о нас. Вот тебе денежки на проезд! – И я швырнула ему в лицо жалкое содержимое обувной коробки.

Еще несколько дней у него на лбу виднелись следы от монет.

В тот же день Адам вернул мотоцикл бывшему владельцу и ухитрился получить деньги назад, но он так и не простил Роба за то, что тот ввел его в заблуждение, внушив ему, будто я коплю деньги, чтобы уйти от него. Я тоже не простила. Я знала: когда Джесс передала ему то, в чем я призналась ей по секрету (что тайком откладываю деньги), она наверняка объяснила для чего. Какое-то время я не понимала, зачем Робу понадобилось так поступать. А потом вспомнила, как он настойчиво предлагал мне сходить с ним куда-нибудь, даже после того, как я встретила Адама, и несмотря на мои постоянные отказы. И сейчас я нахожу для него лишь один мотив – месть. Сидя в машине позади Кирин и Джесс, глядя, как за окном мелькают прекрасные сельские пейзажи, я чувствовала, как по спине у меня пробегают мурашки.

Я ВЫНИМАЮ КОЖАНУЮ КУРТКУ из шкафа под лестницей и иду к гаражу. Хоть я и еду всего-навсего в Виндзор, меня охватывает знакомое возбуждение, как всегда, когда я куда-нибудь выбираюсь на мотоцикле. Я надеваю шлем, включается моя любимая музыка – и я словно оказываюсь в своем потаенном мире.

Поворачиваю ключ в замке зажигания, и мотор с ревом оживает. Просто не верится, как мне стало хорошо после того, как мы с Джошем поговорили по душам. Сидя на садовой стенке и допивая второй круг пива, мы с ним разговаривали как никогда прежде – не о чем-то значительном, просто о всяких повседневных вещах. Ему захотелось узнать, какими приемами я пользуюсь, когда режу по дереву, и я рассказал ему, что собираюсь вырезать для Марни ангела. Он сказал, что не прочь посмотреть, как завтра утром я приступлю к этой работе.

Мне даже обидно, что у Ливии нет своего любимого дела: у меня есть мотик и дерево, а у нее ничего такого. Я и не задумывался, что у нее, по-хорошему, нет никаких хобби, пока она сама не заговорила об этом несколько недель назад. Она допоздна заработалась, сидя за кухонным столом, и я заглянул предложить ей бокал вина. И обнаружил, что она плачет – слезы капали прямо на клавиатуру.

– Ну-ну, – сказал я, отодвигая ноут в сторонку, – что стряслось?

Она потерла глаза и всем телом прильнула ко мне, когда я наклонился ее обнять.

– Просто вдруг почувствовала себя ни на что не годной…

Я поцеловал ее в макушку, вдохнул знакомый аромат кокоса и духов.

– Это совершенно не соответствует действительности, – заверил я ее.

– А вот скажи мне честно, – проговорила она, подняв на меня взгляд, – тебе не кажется, что я напортачила с Джошем и Марни? Из-за того, что мои родители в свое время напортачили со мной.

Вопрос прозвучал так неожиданно, что я даже расхохотался.

– Лив, ты в своем уме? Да ты лучшая мать на свете. Без тебя наши дети не были бы такими. Даже наполовину. Ты их великолепно воспитала.

Она отстранилась и попыталась вернуться к своей работе. Но я удержал ее руки и закрыл компьютер.

– Ты потрясающая, – заявил я. – Уж не знаю, что на тебя нашло, но ты просто потрясающая.

Но она лишь задумчиво смотрела в темное ночное окно.

– Я просто… не знаю… кажется, где-то по пути я… потеряла себя. Я мать, жена, адвокат, подруга, но иногда мне хочется чего-то сверх того, чего-то своего – вот как у тебя. Чего-нибудь вроде твоего мотоцикла, твоей резьбы по дереву. У меня уже много лет нет такого увлечения только для меня одной. А может, и никогда не было. У меня и талантов-то никаких нету, не то что у тебя. Ты творческая личность, а я… просто ничтожество.