По ту сторону жизни - Александр Чиненков

С этими словами она поспешно вошла в проход, а Дмитрий… Не поняв слов, впопыхах сказанных девушкой, он надавил на дверь прохода, и… Она встала на место и пружина захлопнулась. Напрасно пытался Дмитрий снова открыть проход, но…

В лабораторию уже ворвались солдаты во главе с обер-лейтенантом.

— Вот он, русский хирург Шмелёв! — с каменным лицом проговорил офицер и махнул рукой. — Хватайте его!

Солдаты вскинули винтовки, целясь в грудь Дмитрия, а двое из них подошли к нему и заломили руки за спину.

— Здесь ещё кто-то есть, кроме тебя? — поинтересовался обер-лейтенант. — Я слышал шум и женский голос.

— Нет, вам показалось, — ответил Дмитрий. — Я тут один и зашёл сюда, чтобы…

— Ты не должен был заходить сюда без приказа доктора Боммера, — отрезал, недослушав его, офицер. — Но ты зашёл и не один! Говори правду, твоя жизнь зависит от того!

— Мне нечего сказать, — ответил Дмитрий. — Кроме меня и вас, больше никого в лаборатории нет…

Понимая, что хирург лжёт и от него не добиться правдивого ответа, обер-лейтенант нанёс ему резкий и очень сильный удар в живот. У Дмитрия перехватило дыхание, и он повис на руках солдат, державших его.

— Отвести под арест и запереть вместе с остальными, — приказал офицер и взглянул на часы. — Через десять минут все до одного собираемся в столовой… Доктор Боммер приглашает всех нас вместе пообедать! Кто опоздает, шкуру спущу!

Мартин Боммер вошёл в столовую и с удовлетворением отметил, что зал заполнен солдатами охраны.

Он прошёл к столику и занял своё место, и тут же в столовую вошёл обер-лейтенант.

— Солдаты! — обратился ко всем Мартин. — Мне доложили о причине вашего беспокойства, и потому я уверяю всех вас, что еда, приготовленная нашим поваром, не несёт в себе ни малейшей опасности! После ужасной и нелепой смерти медицинских работников никто больше не умер, правда? Живы и вы, хотя пищу готовил всё тот же повар! Его, как вам известно, никто от исполняемых обязанностей не отстранял.

— Тогда почему умерли доктора? — выкрикнул кто-то из солдат.

— Хорошо, объясню, — сказал Мартин, вставая. — После ужина они, втайне от меня, устроили банкет! Доктора пили спирт, полученный накануне для технического использования. На ёмкостях не было маркировок, и они восприняли его как медицинский! А в нём было разведено много ядовитых примесей. Это несчастный случай, солдаты, а не вина нашего повара! Я часто захожу к нему на кухню и дегустирую приготовленную пищу. И вы все видите, что я жив! Сегодня я уже снимал пробу со всех приготовленных блюд, но сейчас я готов повторно пообедать вместе с вами, чтобы все видели, что приготовленный поваром обед не таит в себе никакой опасности!

Как только он закончил, два солдата вынесли в зал баки с едой и поднос с компотом. Повар наполнил две чашки супом, в тарелки разложил «второе» и сам поднёс всё на подносе к столику Боммера. Затем он уселся на стул и принялся есть.

Обведя взглядом зал, Мартин увидел настороженные лица солдат, взял ложку и тоже приступил к «приёму пищи». Если повар ел молча и сосредоточенно, то он всячески демонстрировал отличные вкусовые качества пищи.

— А вот компот повар выпьет без меня, — сказал он, отставляя стакан. — В нём много сахара, а он противопоказан моему здоровью. Но я, если хотите, могу выпить у вас на глазах кофе! И…

— Всё, мы вам верим, господин доктор! — сказал за всех обер-лейтенант. — Повар, накорми личный состав обедом, так как мы считаем, что возникшее недоразумение исчерпано!

Повар тут же поспешил к бакам и приступил к раздаче пищи.

— Приятного аппетита, солдаты! — сказал Мартин, вставая из-за стола. — Ну а я оставлю вас и пойду… У меня ещё много дел, и все они безотлагательны!

Прямо из столовой Боммер проследовал в свой кабинет, включил рацию, настроил на нужную чистоту и застучал ключом, передавая в эфир адресованное кому-то срочное сообщение.

* * *

Митрофана, Азата и Дмитрия солдаты привели в свою казарму и заперли в каптёрке.

— И вот мы снова вместе, друзья мои разлюбезные, — сказал Митрофан, расхаживая по комнате и ощупывая стены. — Да-а-а, отсюда не сбежишь, — подвёл он печальный итог. — Сделано добросовестно, не на один день.

— Нет, вы только поглядите, он ещё думает о побеге, — пробормотал угрюмо Азат. — Лучше сиди и не рыпайся, иначе из-за тебя и нам со Шмелёвым голов не сносить.

— Да пошёл ты, — огрызнулся с неприязью Митрофан. — За наши жизни можно не беспокоиться, во всяком случае, пока. Если бы мы не были нужны Боммеру, то он приказал бы лейтенанту расстрелять нас немедленно, ещё в кабинете, а не сажать под арест. Ты видел, как он со спокойным рылом приказал расстрелять обезумевших лётчиков?

Слушая спорщиков, Дмитрий молчал и думал об отце, который дожидался его в кузнице.

— Нет, через дверь нам не выйти, — вздохнул, закончив её осмотр, Митрофан. — Она крепкая и, видимо, снаружи крепко заперта на засов.

— А если попытаться её выбить? — вдруг предложил Дмитрий. — Боммер собрал солдат в столовой на обед, и сейчас в казарме никого нет.

— Если ты думаешь об отце, то я тоже о нём думаю, — вздохнул Митрофан. — Кстати, ты не знаешь, где он?

— В надёжном месте, — ответил уклончиво Дмитрий. — Я обещал прийти к нему, а видишь, как получилось…

— Да-а-а, если наши жизни ещё, так сказать, под вопросом, то жизнь Кузьмы уж точно не стоит ничего, — нахмурился озабоченно Митрофан. — Его Боммер расстреляет без сожалений, так как Кузьма ему совсем не нужен.

— Застрелит, правильно сделает, — подал голос Азат. — Невелика потеря…

— А ты сиди и не вякай! — прикрикнул на него Митрофан. — Мы сейчас придушим тебя тихонечко, а Боммеру скажем, что ты от страха подох… От сердечного приступа! Ты согласен?

— Не надо, не цепляйтесь к нему, господин Бурматов, — вступился за Мавлюдова Дмитрий. — Это он так, не со зла. Это он так…

— Да мне начхать на него, — буркнул Митрофан. — Пусть только сидит тихо в своём углу и не вякает.

Они провели в угрюмом, тягостном молчании несколько долгих минут. Первым заговорил Дмитрий:

— Давайте действовать по обстоятельствам! Как только нас приведут к доктору Боммеру, или он сам явится к нам сюда, давайте вовлечём его в разговор. Задавать будем такие вопросы, отвечая на которые он сам, волей-неволей, обмолвится, какое нам уготовил будущее.

— Безрадостное, — пробубнил из угла Азат.

— А что это нам даст? — заинтересовался Митрофан.

— Если мы поймём, что нам действительно ничего не угрожает и у доктора есть планы в отношении нас, то попытаемся навязать ему свои условия.

— Ты конечно же предложишь ему оставить в живых отца? — догадался Митрофан.