Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 1 - Джонатан И. Израэль

К весне 1618 г. моральный дух проарминианской группировки в Штатах Голландии заметно упал. Олденбарневельт и Гроций в отчаянии стремились укрепить решимость своих сторонников. «Существует трактат, представленный Монсом Барневельтом, но написанный Гроцием для городов Голландии с целью поднять их дух, — сообщал в апреле Карлтон. — В нем рассказывается, как батавы были socii Imperii Romani[91] и тому подобные педантичные рассуждения, и завершается выводом, что Голландия превосходит своей древностью, величием и богатством остальные Соединенные Провинции, и, следовательно, не должна иметь никаких Национальных Синодов». В то же самое время арминиане начали свою кампанию в печати, намекая на политические амбиции Морица. Контрремонстранты отвечали на это, что штатгальтер просто отстаивал свои права и что Штаты Голландии, по выражению Карлтона, «долгое время подрывали его власть и, по сути, не оставили ему ничего, кроме пустого титула губернатора страны».

По мере усиления борьбы из-за Национального Синода и ваардгельдеров другие конституционные аспекты распри также привлекали к себе больше внимания, чем раньше. В июне и сентябре 1617 г. незначительное большинство провинций в Генеральных Штатах — Фрисландия, Гронинген, Зеландия и Гелдерланд (без согласия округа Неймеген) — проголосовали за созыв Национального Синода (в мае 1618 г.) и приглашение на его заседания делегаций от англиканской Церкви и реформатских Церквей Франции, Женевы, Пфальца и Гессена. К маю 1618 г. это большинство стало более убедительным, заручившись поддержкой округа Неймеген и Оверэйссела. Но ремонстранты (и особенно Гроций) доказывали, что голосование на Генеральных Штатах было «незаконным». Ни одна из сторон при этом не считала, что решения на Генеральных Штатах должны приниматься единодушно; такая постановка вопроса выглядела абсурдной для Гроция, так как многие решения были приняты на Генеральных Штатах с 1590-х гг. по настоянию Голландии голосами большинства делегатов, вопреки сопротивлению других провинций, особенно Фрисландии и Зеландии. Действительно, Гроций определенно утверждал, что ни Голландская Республика, ни любая другая республика не смогли бы функционировать, если бы спорные моменты не решались большинством голосов, причем меньшинство обязано было подчиниться этому решению. Свою аргументацию он строил на другом основании, доказывая, что носителем суверенитета по-прежнему отстаивались отдельные провинции и что решения, принятые большинством голосов на Генеральных Штатах, имели законную силу лишь в тех сферах, где провинции согласились делегировать часть своих полномочий Генеральным Штатам. Религия и церковная политика, однако, не входили в их компетенцию. В отношении религии каждая провинция была полным сувереном, и поэтому требование о подчинении воле большинства для Голландии было неприемлемым. Точно так же Голландия, как независимая провинция, могла делать всё, что ее Штаты считали нужным в целях сохранения внутреннего порядка, не нарушая при этом ответственности Генералитета за вооруженные силы Союза.

Штатгальтер проявлял больше интереса к практической стороне дела, а не к теории. Но в своей речи, произнесенной перед Штатами Оверэйсселя в мае 1618 г., он отказался признать, что суверенитет целиком принадлежит отдельным провинциям, хотя он предоставил им значительную часть властных полномочий; Мориц считал, что разрешение религиозных разногласий внутри провинций и между ними относится к прерогативам Генеральных Штатов «как представителям высшего правительства Соединенных Нидерландов, властью которых разрешались все крупные разногласия, споры и противоречия на протяжении последних тридцати лет». Если каждой отдельной провинции предоставить право самостоятельно разрешать религиозные конфликты, то они никогда не будут улажены, и единство провинций и государства непоправимо пострадает. Таким образом, Мориц, а впоследствии и его партия придерживались мнения, что верховная власть в Соединенных Провинциях была разделена между провинциями и Генералитетом.

9 июня 1618 г. Генеральные Штаты начали обсуждать роспуск ваардгельдеров, навербованных в Голландии и Утрехте. Эти провинции выразили протест против незаконности такого действия, претендуя, что в качестве носителей верховной власти они имели полное право собирать и содержать войска в силу внутренних причин, так и тогда, когда посчитают нужным. По этому вопросу даже Делфт согласился с Олденбарневельтом. Другие провинции, однако, настаивали, что по условиям Унии всё, что относится к защите, вооруженным силам и военному командованию, находится в ведении Генералитета и штатгальтера. Затем Генеральные Штаты приняли постановление о роспуске ваардгельдеров в Голландии и Утрехте голосами пяти провинций против двух. После этого Штаты назначили комиссию из делегатов пяти провинций для сопровождения штатгальтера во время его поездки в Утрехт, где по приказу Генералитета должно было начаться расформирование ваардгельдеров.

Олденбарневельт, Гроций и их сторонники осознавали всю несостоятельность своей позиции. Они утверждали, что каждая провинция обладает суверенитетом. Но провинции не имели собственных армий. В Союзе была только одна армия, находившаяся под контролем Генералитета и штатгальтера. Не все командиры гарнизонов автоматически поддержали Морица. Некоторые, включая командира английского гарнизона в Утрехте, симпатизировали Олденбарневельту и Леденбергу. Олденбарневельт в растерянности отправил Гроция и Хогербетса во главе делегации, якобы представлявшей Штаты Голландии (на деле уполномоченной только меньшинством городов), с инструкциями для офицеров армейских подразделений, размещенных в провинции Утрехт. В инструкциях говорилось, что они обязаны хранить верность в первую очередь провинции, которая платит им за службу, т.е. (по большей части) Голландии, и что они не должны подчиняться приказам Генералитета и штатгальтера, продиктованным исключительно борьбой за власть. Эти инструкции в корне противоречили тем, которые издавались с середины 1580-х гг. и были стандартом в голландской политической и военной практике. Они легли в основу последующих обвинений в измене, которые были выдвинуты против Олденбарневельта, Гроция и Хогербетса их врагами, и считались недвусмысленными доказательствами того, что они нарушили фундаментальные принципы Союза. Контрремонстрантские голландские регенты, собравшиеся на совещание в доме Геррита Витсена, главного союзника Паува в Амстердаме, отправили встречную депутацию в Утрехт, чтобы заверить солдат, что Голландия не прекратит платить им жалованье.

Мориц ввел в Утрехт дополнительные войска и затем принялся утверждать свою власть и власть Генеральных Штатов. Сопротивление отсутствовало. Леденберг и Таврин бежали в Голландию. 900 ваардгельдеров города были разоружены под наблюдением Морица и большого военного отряда 31 июля — драма, надолго запомнившаяся в качестве поворотного события в истории города Утрехт. Все члены Делегированных Штатов подверглись чистке. Мориц не стал никого исключать из утрехтского рыцарства, но ввел в его состав семь новых дворян, известных своими контрремонстрантскими взглядами. Большинство проарминианских членов городского совета были смещены и заменены более подходящими кандидатами. Наказанные Штаты Утрехта, в которых теперь ключевую роль играли друзья Морица, должным образом проголосовали за созыв Национального Синода. Преемник Леденберга в должности Адвоката Штатов Утрехта, Антони ван Хилтен, доверенное лицо Морица, ранее не имел никаких связей с провинцией.