Путешествие по всему миру на "Буссоли" и "Астролябии" - Жан Франсуа Лаперуз

Луи Филипп Крепин.

Гибель шлюпок в гавани Французов.

1806 г.

Секстант.

XVIII в.

Памятная доска, установленная в Бресте в 1985 г. в честь 200-летия экспедиции Лаперуза

Последнее письмо Лаперуза, отправленное из Ботанического залива

Как бы ни была опасна прогулка в глубь острова, мсье де ла Мартинье и Колиньон последовали скорее побуждениям своего рвения, чем голосу разума: во время высадки, оказавшейся столь роковой для нас, они отошли от берега в лес, надеясь открыть новые виды растений. Туземцы требовали у мсье де ла Мартинье бусину за каждый сорванный им цветок, угрожая ему избиением, когда он отказывался уплатить им эту награду. Когда началась бойня, он добежал до берега, преследуемый градом камней, и добрался вплавь до наших шлюпок со своей сумкой, полной растений, на спине. Таким образом ему удалось сохранить собранные образцы.

До этого мы не видели у туземцев иного оружия, кроме дубинок. Однако мсье Бутен заверил меня, что у нескольких туземцев он заметил в руках стрелы, хотя у них не было луков. Я склонен полагать, что на самом деле это были гарпуны для рыбы. Однако в сражении их участие было намного меньше, чем камней весом в два-три фунта, которые туземцы метали с немыслимой силой и ловкостью.

Почва этих островов весьма плодородна, и их население, как я полагаю, очень велико. Восточные острова, Опун, Леоне и Фанфуэ, малы, особенно два последних, которые в окружности имеют около пяти миль. Однако Маоуну, Ойолаву и Полу можно считать одними из крупнейших и красивейших островов Южного моря.

Книги о различных путешествиях не могут предложить воображению ничего, что сравнилось бы красотой и огромностью с деревней на северном берегу Ойолавы, с подветренной стороны от которой мы легли в дрейф. Хотя уже почти наступила ночь, когда мы подошли к острову, нас мгновенно окружили пироги, которые покинули свои гавани из любопытства и ради желания торговать с нами. У некоторых из них ничего не было на борту: они пришли единственно для того, чтобы поглазеть на новое зрелище, которым мы для них были.

В их числе были очень маленькие пироги, вмещающие лишь одного человека и ярко разукрашенные. Поскольку они кружились вокруг наших кораблей без какого-либо дела, мы назвали их кабриолетами. Они обладали всеми недостатками последних: при малейшем соприкосновении с другими пирогами они тут же опрокидывались.

Мы также видели вблизи большой и величественный остров Пола, однако у нас не было никаких сношений с его обитателями. Обогнув западную часть острова, мы обнаружили спокойное море, которое, как нам показалось, обещало хорошие якорные стоянки, по крайней мере, когда ветер не дул от веста. Однако беспокойство наших экипажей было еще слишком велико, чтобы я решился сделать там остановку.

После беды, случившейся с нами, благоразумие не позволило бы мне отправить отряд на берег, не вооружив каждого человека мушкетом и каждую шлюпку — фальконетом. И тогда уверенность в своих силах, помноженная на желание мести, могла бы привести к стрельбе в ответ на малейшую несправедливость со стороны островитян. Кроме того, на плохих якорных стоянках судно подвергается большой опасности, лишенное единственной лодки, способной завозить якорь для верпования.

Руководствуясь всеми этими соображениями, я решил, как я уже говорил, не становиться на якорь до прибытия в Ботанический залив, ограничив свой курс теми архипелагами, где мы могли вероятнее всего совершить очередные открытия.

Оставив позади западный берег острова Пола, мы перестали видеть какую-либо землю. Мы не увидели те три острова, которым островитяне дали названия Шика, Оссамо и Уэра и которые они помещали к зюйду от Ойолавы. Я прилагал все усилия, чтобы идти курсом на зюйд-зюйд-ост. Однако ветра от ост-зюйд-оста поначалу противились мне: они были столь слабы, что мы проходили только восемь-десять лье в день. Наконец, ветер перешел к норду, а затем к норд-весту, что позволило мне взять курс восточнее, и 20 декабря я увидел круглый остров в точности к зюйду от Ойолавы, однако на расстоянии почти сорока лье от нее.

Мсье де Бугенвиль, который прошел между двух островов, не заметил первый, поскольку его курс пролегал на несколько лье севернее. Штиль не позволил мне приблизиться к острову в тот же день, но на следующий я подошел к нему на расстояние до двух миль и увидел к зюйду от него два других острова, в которых без труда узнал Кокосовый остров и остров Предателей[219] Схаутена.

Вид на остров Предателей (Ниуатопутапу).

Современная фотография

Кокосовый остров заметно возвышается над уровнем моря и имеет форму сахарной головы. До самой вершины он покрыт деревьями, достигая почти лье в поперечнике. От острова Предателей он отделен проливом шириной около трех миль, который сам разделен надвое островком возле юго-восточной оконечности последнего острова.

Остров Предателей — низменный и плоский, с единственным довольно высоким холмом в средней части. Он разделен на две неравные части проливом шириной около ста пятидесяти туазов. Схаутен не имел случая увидеть его, поскольку прошел с противоположной стороны острова; мы сами не подозревали бы о его существовании, если бы не подошли достаточно близко к этому берегу острова.

У нас нет ни малейших сомнений в том, что эти три острова, из которых лишь два заслуживают подобное название, входят в число тех десяти, что образуют, согласно сообщениям дикарей, архипелаг Мореплавателей.

Поскольку задуло очень свежо от норд-веста, погода приобрела весьма угрожающий вид и было уже поздно, я без удивления воспринял отсутствие пирог и решил лавировать всю ночь возле острова, чтобы осмотреть его на следующий день и купить у островитян немного свежего продовольствия. Ветер был шквалистым и менялся лишь между норд-вестом и норд-норд-вестом. Я увидел несколько бурунов у северо-западной оконечности Малого острова Предателей, которые заставили меня отойти дальше в открытое море.