Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918 - Робин Нейландс

Затем Хейг изложил свои доводы относительно Вими, наступление следует развернуть в этом направлении хотя бы потому, что если он поведет атаку южнее Скарпа, то тут же натолкнется на новые оборонные рубежи, которые, по сведениям французской разведки (RFC), немцы возводят на востоке Арраса. Кроме того, занятие гребня Вими предохранит левый фланг от атаки восточнее Арраса, и, наконец, гряда была важной позицией, поскольку это была доминирующая высота, которая нужна была союзникам. Генерал Луи Лиоте, французский военный министр, высказался в поддержку предложений Хейга.

И тут Ллойд Джордж защелкнул капкан. Погрузившись в раздумья, он затем предложил Нивелю уйти в отставку и изложить на бумаге свои идеи для «Системы командования» — правил, которые бы регулировали отношения между Нивелем и Хейгом. Коль скоро Нивель управится с этим до обеда, сказал Ллойд Джордж, то тогда они с Хейгом и Робертсоном обсудят эти предложения за вином. Это, несомненно, была уловка, потому что французы — и об этом Ллойд Джордж прекрасно знал — уже подготовили свои предложения и имели соответствующий документ при себе. Но спектакль должен был быть разыгран до конца, поэтому французам пришлось удалиться и вернуться со своими планами позже. Их предложения, мягко говоря, оказались дерзкими.

С 1 марта, заявил Нивель, французскому главнокомандующему — то есть ему самому — должно быть вверено командование над британскими армиями во Франции по всем вопросам, связанным с проведением операций, разработкой планов и их выполнением, численным составом и размещением различных английских армий, снабжения и подкрепления. Для исполнения приказов французский главнокомандующий будет иметь при штабе британского начальника Генерального штаба и генерал-квартирмейстера, которые станут осуществлять связь Нивеля с Военным министерством Великобритании, возглавляемым Ллойд Джорджем, и с британскими полевыми армиями, которым начальник британского Генштаба будет передавать распоряжения французского командования. Пять британских армий отныне переходят под непосредственное командование генерала Нивеля, при том что главнокомандующий Великобритании сохранит за собой контроль над дисциплиной и персоналом британских войск. Это означало, что фельдмаршал Хейг лишался своих армий, а Вилли Робертсону, начальнику Имперского Генштаба, не оставалось ничего другого, как перекладывать бумаги в Уайтхолле.

Повисло напряженное молчание. Затем генерал Уильям Робертсон, который всегда отличался умением говорить без обиняков, заявил Ллойд Джорджу, что, чем соглашаться на эти предложения, лучше уж уйти в отставку. Ллойд Джордж, в свою очередь проанализировав план Нивеля, сказал, что тот слишком напорист. Похоже, так оно и было, поскольку Нивель был не первым и не последним французским генералом, который предлагал Англии далеко идущие проекты — в данном случае собственный план Ллойд Джорджа, — на деле в полной мере неосуществимые, и который самонадеянно допускал, что английская сторона согласится с его поправками пусть из-за соображения корректности либо из-за замешательства. С другой стороны, непохоже, чтобы Ллойд Джордж, который с самого начала был в центре интриги, совершенно не догадывался о замыслах французов. Так или иначе, конференцией в Кале на долгое время были подорваны основы доверия, которое должно было существовать между британским главнокомандующим и его политическими хозяевами.

В действительности доводы Нивеля, хотя бы частично, могли найти оправдание. Отрешившись от национального патриотизма, следовало признать, что Западный фронт нуждался, хотя бы в какой-то форме, в объединенном командовании. Хотя силы двух стран вполне слаженно действовали с 1914 года, в этом не было вынужденной необходимости, и успехи союзников были весьма фрагментарны. С другой стороны, именно французы часто не соглашались на то, чтобы задействовать свои силы в англо-французских наступлениях, или действовали несинхронно, или внезапно прекращали атаку, когда это было им на руку, или, пообещав помощь, ее не оказывали. Примеры поражений из-за несогласованности действий не замедлили сказаться при Сомме и Лоосе и в двух Ипрских сражениях.

Но в целом следует отметить, что на Западном фронте в нескольких безусловно крупных и множестве локальных сражениях верная долгу Франция поддерживала своего союзника Англию, часто дорогой ценой, и тогда каждый британский солдат имел возможность узнать, что значит неукротимая отвага простого французского пуалю.[54] Но факт остается фактом, что французы в своих помыслах и действиях руководствовались прежде всего интересами Франции; англо-французский альянс был вторичен, а интересы Англии и британской армии и вовсе мало значили.

Кроме того, нельзя сказать, что у французов был хоть один выдающийся фельдмаршал, чей бы талант затмил способности других генералов, так чтобы его признали в Ставке и чтобы он снискал одобрение общественности. Ни одна страна не родила генерала Великой войны, которого можно было поставить в один ряд со знаменитыми полководцами в истории, такими личностями, как Наполеон, Веллингтон или Мальборо, хотя многие старшие французские офицеры были убеждены, что французский генерал, причем любой, само собой разумеется, лучше любого генерала-иностранца и неизмеримо лучше любого английского генерала.

За первые годы войны Жоффр легко создал себе имя военного стратега, с мнением которого как «генералиссимуса» считались фельдмаршалы Френч и Хейг, поскольку англичане сражались на французской земле, а также поскольку французская армия была многочисленнее, чем британская, а британским командующим велено было взаимодействовать с Жоффром. Теперь, когда не было Жоффра, а армия Великобритании имела численный перевес, была опытнее и лучше оснащена, прочие французские генералы, которые за последние два года терпели поражение за поражением, сопровождавшиеся огромными людскими потерями, не могли вызвать уважения. Одна только мысль о том, чтобы передать руководство своими пятью армиями под французское командование, была невыносима для британских военачальников, отчасти из принципа, а отчасти из-за страха перед возможными последствиями.

Нивель, в отличие от Хейга, не усматривал необходимости общего руководства союзными войсками на фронтах, подобно тому, которое осуществлял Фош в 1918 году, не говоря уже о том, которое сложилось при генерале Эйзенхауэре, стоявшем во главе экспедиционных войск союзников в 1944 году. Напротив, Нивель искал возможности сместить всю верхушку британского командования, поставить английский генералитет в прямое подчинение французов и таким образом увеличить численность французских войск на пять армий, или 1 500 000 человек, что пополнило бы поредевшие в сражениях 1915–1916 годов ряды войск. Ллойд Джордж не задавался вопросом, что означали бы эти предложения для английских полевых войск, в особенности для контингентов доминионов, мнениями правительств которых не поинтересовались. А идея поставить своих людей под командование французов могла вовсе не понравиться правительствам Австралии, Канады, Новой Зеландии и Южной Африки.

В результате сопротивления со стороны Робертсона и Хейга в ряде дискуссий предложения Нивеля были сведены к одному: Хейгу вменялось подчиняться приказам французского главнокомандующего только на время предстоящего наступления. Однако уже спустя день после того, как было достигнуто это соглашение Нивель попытался добиться большего, в том числе — неизбежно — чтобы генерал сэр Генри Вильсон, непреклонный франкофил, был назначен главой британской миссии при Верховном командовании союзников, став «Британским начальником Генштаба», на должности которого Нивель настаивал на день раньше и идею чего английские генералы категорически отвергли.