Жизнь - Кит Ричардс

* * *

Очень часто в песнях и в их сочинении имеет место параллельное повествование – одна история рядом с другой. Вот вам несколько, где к каждой прилагается свой рассказ.

Flip the Switch – это песня на Bridges to Babylon, которую я написал чуть ли не по приколу, но почти сразу выяснилось, что она вещая – меня аж пробрало.

В девяноста милях к югу, в Сан-Диего, сразу после того, как я дописал эту вещь, – дня, наверное, через три – произошло коллективное самоубийство тридцати девяти членов НЛО-культа под названием “Врата рая”, которые решили, что Землю скоро уничтожат и что как раз пора пересесть в НЛО, которое летит в хвосте кометы-убийцы. Посадочным талоном у них стали фенобарбитал, яблочное пюре и водка, которые принимались посменно. После этого ложись в своей униформе и жди прибытия транспорта. Пока ребята реально все это проделывали, я был ни сном ни духом и услышал только на следующий день, когда проснулся, – про всех этих людей, покончивших с собой, разлегшихся рядками в ожидании переброски на новую планету. Диковатая ситуация, мягко говоря, и больше мне такого бы очень не хотелось. Глава культа выглядел как персонаж из “Инопланетянина”, и звали его Маршалл Эпплуайт.

А я-то так еще весело писал:

* * *

Есть один бордель рядом с Очо-Риос, моим ямайским логовом, – называется Shades, и хозяином там один вышибала, которого я знал по Тотенхэм-Корт-роуд. Выглядит заведение как классический дом терпимости: балконы, галереи, танцпол с клеткой и шестами и солидный запас местных красоток. Все как полагается: силуэты за занавесками, и зеркала, и минет прямо в танцзале. В один вечер я поехал туда и снял комнату. Мне нужно было выбраться куда-нибудь из дома. Я пособачился с моими Wingless Angels, которые играли кое-как, и весь заряд куда-то делся. В общем, я оставил их разбираться самих с этой херней, прихватил Ларри Сесслера и Роя и отправился в Shades. Мне хотелось поработать над одной песней, поэтому я попросил владельца заведения привести мне пару из его лучших девиц. Мне они ни для чего такого не были нужны – просто я хотел где-то перекантоваться в уютной обстановке. Пришлю к тебе лучших, сказал он. И я обосновался в одной комнате: кровать под красное дерево, одно пластиковое бра на стене, шкафчик для уборщицы, красное покрывало, стол со стулом, диван с красно-зелено-золотой обивкой, красная подсветка по полу. У меня с собой была гитара, бутылка водки, немного колотого льда, и я сказал девчонкам, чтоб они представили, что мы здесь застряли навсегда втроем, и как бы они украсили это место. Леопардовая шкура? Парк Юрского периода? Что они говорят заезжим канадцам? Да ну, отвечают, у них пара секунд – и все кончено. Говоришь что угодно – что ты их любишь. Не обязательно же это чувствовать[255]. И потом они уснули, лежали в своих бикини и тихо посапывали. Это для них была не самая обычная работа, и они утомились. Если мне не приходили в голову слова, я их будил, и мы еще немного разговаривали. Спрашивал их всякое. А теперь как вам, ничего звучит? Ладно, спите дальше. За ту ночь в Shades я и написал You Don't Have to Mean It.

Любовь продала больше песен, чем ты за жизнь съел горячих обедов. Тин-Пэн-элли на том и держится. Хотя вопрос еще в том, что люди понимают под любовью. Тема-то распространеннейшая. Вот ты – насколько ты способен придумать здесь новый ход, найти новое выражение? Если всерьез за нее взяться, поработать, получится неестественно. Тут все должно идти исключительно от сердца. И тогда люди вокруг начнут тебя спрашивать: это о ней, да? Это обо мне, правда? Угу, немного и о тебе, во второй половине последнего куплета. Чаще всего это про воображаемых возлюбленных, сборная солянка из женщин, которых ты знал.

* * *