Сталин и Гитлер - Ричард Овери

Хищническая экономическая политика Третьего рейха вытекала из взглядов Гитлера на экономическую конкуренцию, очерченных им в 1920-х годах. Он отделял командную экономику Германии от Советского эксперимента, в котором экономическая колонизация носила внутренний характер и была продуктивной, а не внешней и пиратской. Однако и в том и другом случае выбор в пользу развития расширенного военного сектора и тяжелой индустрии, привел к сходным структурным отклонениям. Отчеты Рейхсбанка в 1939 году показали, что баланс между производством потребительских товаров и средств производства (машин, инженерного оборудования, продукции тяжелой индустрии, сырья и материалов) всего за каких-то шесть лет изменился кардинально. В 1932 году потребительский сектор вбирал в себя 40 % всех инвестиций, а в 1938-м – только 17 %; в 1932 году расходы на зарплату в потребительском секторе составляли 40 % от всего фонда зарплаты, а в 1938-м году этот показатель составил уже 25 %. Эти соотношения, как это было показано, были сходны с аналогичными показателями, отмеченными в Советском Союзе99. Изменения в распределении национального продукта были отражением этих структурных сдвигов. В 1928 году показатели потребления составляли 69 % от доходов германской экономики и 83 % от доходов менее развитой советской экономики; десять лет спустя, в 1937 году, эти показатели упали до 56 и 61 % соответственно. Исключительно высокий рост национального продукта в 1930-х годах был почти полностью направлен на реализацию государственных программ инвестиций и милитаризации100.

Обе диктатуры в 1930-х делали выбор в пользу пушек вместо масла. Это был целенаправленный выбор. Ни та ни другая командные экономики не были созданы для удовлетворения нужд потребителей; они были внедрены из понимания того, что, будучи предоставленным самому себе, население каждой из стран стало бы стремиться максимально улучшить собственное благосостояние за счет интересов государства. Геринг, обобщая сделанный Германией выбор, заявил в своем знаменитом, но часто неверно цитируемом высказывании 1935 года, что «железная руда всегда делала народ сильнее, а масло и маргарин делали людей, в лучшем случае, жирными»101. В Советском Союзе потребление характеризовалось как желательное и как обоснованная цель пятилетнего плана, но на практике потребительские товары становились постоянными жертвами перетасовки планов102. Реальное душевое потребление в Советском Союзе было в 1937 году в три раза ниже, чем в 1928-м, хотя совокупный национальный продукт вырос на 71 %; реальное душевое потребление в Германии в 1938 году было лишь на 4 % выше, чем в 1928 году, что отражало переход на полную занятость, однако реальный национальный продукт за этот период вырос на 40 %103. Такой масштабный рост мог бы сделать каждого гражданина намного богаче, пожелай этого государство.

Показатель роста зарплат – лишь один из способов оценки изменений уровня жизни населения. В обеих диктатурах после уничтожения независимых профсоюзов в Германии в мае 1933 года и отмены права трудовых коллективов вести переговоры о размерах заработной платы в Советском Союзе в 1931 году размеры зарплат находились под жестким контролем государства. Законом о Государственных трудовых ресурсах 1934 года зарплаты в Германии были зафиксированы на уровне тех, что были во времена депрессии. К 1938 году реальная недельная оплата труда была все еще временами ниже, по сравнению с той, что была в 1928 году. В Советском Союзе, как показывают расчеты, реальные зарплаты в 1937 году были примерно на 40 % ниже, чем в 1928-м; к 1940 году они опустились еще на 5-10 %, и этот уровень больше не был достигнут вплоть до 1949 года, после чего начался рост реальной зарплаты – в первый раз за все время диктатуры104.

Это очень приблизительная статистика. Некоторые рабочие выигрывали от уступок, которые делались в секторах промышленности, связанных с военными заказами и испытывавших дефицит квалифицированной рабочей силы; другие, особенно в потребительских секторах, вынуждены были терпеть сокращенный рабочий день и низкие ставки зарплат. Советские рабочие радовались высоким «социальным льготам», проживая в субсидируемых домах, пользуясь социальным медициной и бесплатным образованием. Но в целом устойчивого роста доходов при диктатурах не наблюдалось по сравнению с пиком доходов, достигнутым в 1920-х годах; большинство рабочих продолжали жить немногим лучше, чем они жили в 1913 году105.

В действительности доходы не имели прямого отношения к уровню жизни населения при диктатуре. Что имело значение, так это доступность товаров в магазинах. В этом отношении разница между германским и советским опытом была просто огромная. В Советском Союзе многие товары были подолгу в крайнем дефиците вследствие неурожая, плохо организованного распределения или войны. Миллионы людей погибли от голода и недоедания во время продовольственного кризиса, связанного с началом коллективизации; в послевоенный период, по-видимому, погибли еще миллионы людей из-за неурожая 1946 года106. Миллионы советских людей переживали длительные периоды голода и недоедания. Дефицит продовольствия на протяжении всего периода существования СССР был главной проблемой страны. В период между 1931 и 1935 годами продовольствие распределялось по карточкам, чтобы рабочие не остались вообще без пищи. Нормирование продовольствия было снова введено в 1939 и 1941 годах, когда работники оборонного сектора заполонили гражданскую экономику, и еще раз после войны до 1947 года. Доступность любых других товаров зависела от произвольных факторов. Водка скрашивала реальность пустых полок и отсутствие продуктов питания, и ее можно было легко найти в магазинах и придорожных киосках; продажа водки давала 38 % всей торговой выручки в 1945 году107. Для большинства советских граждан работа означала еду. Неработающие не получали продовольственных карточек. А столовые на заводах и фабриках и школьные столовые обеспечивали регулярным дешевым питанием. В рабочей столовой завода «Карболит» в Дубровке в 1937 году в меню было три различных супа, двенадцать или пятнадцать различных мясных блюд, фрукты, чай и черный хлеб. Можно было питаться за 2–3 рубля в день, притом что зарплата работников составляла 200–300 рублей в месяц.

Перед началом войны продукты питания и стандартные товары были всегда доступны германским потребителям. Нормирование было весьма ограниченным, в частности это касалось масла. Ограничения налагались скорее на производителей, а не на потребителей. Дефицит сырьевых материалов и кредитов оказывал сдерживающее влияние на производство продуктов в основных отраслях потребительского сектора. Германские потребители покупали большинство товаров по ценам выше мировых, но это происходило потому, что контролируемая государством торговля не пользовалась преимуществами более дешевых иностранных товаров. Цены на продукты питания искусственно завышались для того, чтобы поддержать доходы крестьян. Исследования потребительской корзины в группе семей рабочих обнаружили, что между 1927 и 1937 годами наблюдалось резкое падение потребления высококачественных или импортных продуктов – на 44 % меньше пшеничного хлеба, на 18 % меньше мяса, на 37 % меньше фруктов, на 41 % меньше яиц, тогда как употребление стандартных продуктов с высоким содержанием углеводов, таких как картофель или ржаной хлеб, заметно увеличилось. Однако, в отличие от Советского Союза, семьи в Германии алкоголя употребляли значительно меньше: употребление пива упало за этот период больше чем наполовину108.