Сталин и Гитлер - Ричард Овери

Стратегия Шахта привела за три года к чудодейственному восстановлению экономики после катастрофического спада, однако она все более явно демонстрировала невозможность сопротивления требованиям рынка посредством косвенной системы контроля. К 1936 году шаткий торговый баланс стал испытывать давление в связи с необходимостью лучшего продовольственного обеспечения после неурожайного года; промышленность воспользовалась экономическим ростом, увеличив производство товаров и восстановив нормальную торговлю; наблюдалось всевозрастающее недовольство тем, что многие предприниматели и фермеры воспринимали как необязательное ограничение экономических альтернатив и чрезмерную бюрократизацию. Но больше всего возросшая значимость оборонного сектора, в повышении значимости которого главную роль сыграл по настоянию Гитлера Шахт, привела к возникновению угрозы инфляционного давления и роста государственного долга, которым Шахт не хотел рисковать. Он вел рискованную игру, используя высокие темпы роста и постепенный возврат к более открытому рынку. Партийные радикалы начали резкую пропагандистскую кампанию против капиталистического эгоизма. Телефон Шахта стал прослушиваться секретной полицией, а в его кабинете были расставлены подслушивающие устройства; в феврале 1936 года он едва избежал ареста гестапо после его откровенных атак на партию в речи, произнесенной им в Бремене60. Политический и экономический кризис, зарождавшийся летом 1936 года, разрешил сам Гитлер без каких-либо предупреждений и консультаций.

Решение было принято почти театрально. В конце августа Гитлер направился на юг, в свою резиденцию в Берхстесгадене, где, уединившись, составил один из немногих документов, которые он создал лично за все двенадцать лет диктатуры. В шестистраничном меморандуме Гитлер изложил свои взгляды на будущее Германии, зависящее не только от создания вооруженных сил, более многочисленных, чем у какого-либо из всех возможных конгломератов врагов, но и от способности заставить экономику признать расовый долг, воздерживаясь от выполнения всех несущественных задач в пользу создания фундамента для широкомасштабной подготовке к войне: «Нация существует не ради экономики – писал он, и эти слова перекликались с его взглядами 1920-х годов, – …это финансы и экономика, экономические руководители и экономические теории обязаны демонстрировать безоговорочное служение в этой борьбе за самоутверждение нации»61. Обе цели следовало достичь за четыре года.

Несколько дней спустя Гитлер призвал к себе Германа Геринга; двое мужчин отправились в горы для долгой беседы. Во время этой прогулки Гитлер пояснил Герингу, о чем он написал, и затем попросил его взять на себя ответственность за то, что вскоре стало известно как четырехлетний план62. Шахт не был извещен об этом плане вплоть до того, как план был официально объявлен 9 сентября на ежегодном съезде партии; ему не предоставили ни одной из всего лишь четырех копий меморандума. Решение Гитлера оказалось таким же важным, как и последний поворот Сталина в сторону плановой индустриализации в 1927 году. Название плана не было случайным; армия предложила в 1933 году «пятилетний план», но он был отклонен в пользу не столь явно по-марксистки звучащего четырехлетнего плана, чтобы вернуть экономику в рабочее состояние. План 1936 года, таким образом, был практически вторым четырехлетним планом; третий четырехлетний план был одобрен в октябре 1940 года, но исчез из поля зрения историков63. 18 октября 1936 года план стал законом, а Геринг был назначен его полномочным исполнителем и наделен абсолютной властью действовать, невзирая ни на какие препоны, сметая все препятствия на своем пути. «То, что удалось создать русским, – заявил Геринг своему кабинету, – можем и мы»64.

Если Шахт был скромным буржуазным экспертом, то Геринг был германским Орджоникидзе. Вопреки его репутации изнеженного бонвивана, дородный, яркий главнокомандующий Германских военно-воздушных сил был человеком беспощадной политической энергии и огромных амбиций, обаятельным задирой, не терпящим возражений. Гитлер объявил собравшимся руководителям бизнеса в Берлине угрожающую новость о том, что их новый руководитель плана – человек «несгибаемой воли, для которого фразы «это не сработает» не существует»65. Не будучи сам специалистом в области экономики, Геринг сумел быстро собрать вокруг себя команду партийных экономистов и деловых людей, которые знали в этом толк. Во дворце Прусского государственного министерства на Лейпцигштрассе, в самом сердце берлинского квартала, где располагались различные ведомства, Геринг создал организацию, которая вскоре стала насчитывать более 1000 сотрудников. Внутренний кабинет экономистов возглавляли два эксперта – Эрих Нойман и Фридрих Грамш, которые ненавязчиво сводили макроэкономические политические принципы плана к единому ключу, который, согласно одному из функционеров плана, в конце концов «направлял всю экономику»66. Эти действия, несомненно, отражали то, как Геринг интерпретировал задачи плана. В первом номере журнала, посвященного четырехлетнему плану, в январе 1937 года он открыто заявил, что намерен осуществлять централизованное руководство и организацию всей экономики67.

Заявки, которые делались относительно плана, большинством критиков воспринимались со скептицизмом, однако структура, образовавшаяся в первые пятнадцать месяцев его существования, соответствовала тому мнению, что гитлеровский режим относился к плану не как его советские визави. Гитлер следовал сталинистской практике, сначала говоря открыто, не выбирая слов и не прикрываясь терминами, о целях и задачах плана, а затем приступал к концентрации ресурсов для достижения поставленных целей, но не наоборот. Там, где Шахт, как и Кондратьев, был обеспокоен состоянием баланса, Гитлер предпочитал действовать так, чтобы проявлялась истинная сила экономики. Экономические взгляды Гитлера, как и Сталина, инстинктивно стремились к командной экономике. Список его желаний был весьма обширен: осуществить модернизацию и создать высокопроизводительное сельское хозяйство, чтобы избавить Германию от страха перед блокадой, создать сеть новых автострад, обновить дюжину городов, реализовать широкую программу импортозамещения, обеспечив промышленность стратегическими синтетическими материалами, и создать военную промышленность, способную превзойти по производительности самую мощную вражескую экономику. Упор здесь делался на грандиозную программу прямых физических инвестиций. Это была «продукционистская» концепция, которую Гитлер разделял со своим мало искушенным в экономике сотоварищем по диктатуре.

Это жесткое ядро экономических задач, по-видимому, не могло быть сформировано без более жесткого контроля над экономикой всей страны. Структура плана, установленная в октябре 1936 года, отражала принятие этой реальности. В нем выделялись шесть основных разделов: производство сырья, распределение сырьевых материалов, трудовые ресурсы, сельское хозяйство, контроль над ценами и курсами валют. Каждый из разделов подразделялся на меньшие отделения. Но при такой структуре функция планирования оставалась частично и в компетенции министерств Шахта. Поэтому в ноябре 1937 года его вынудили подать в отставку с поста в министерстве экономики, а в январе 1939 года он был уволен и из Рейхсбанка. Подобно советским экономистам, он закончил тем, что оказался в концентрационном лагере. Геринг воспользовался открывшейся после отставки Шахта возможностью для того, чтобы рационализировать структуру плана, соединив его напрямую с министерством через подчиненное партии лицо, выпивоху и бисексуала Вальтера Функа, и добавив новые отделы торговли и коммерции, валютного регулирования и кредитов, горнодобывающей и сталеплавильной промышленности и энергоснабжения. Теперь план предусматривал и предписывал все аспекты развития экономики: ежегодное размещение инвестиций в промышленность, объемы производства целого ряда основных продуктов, от химических материалов до оболочки для сосисок, план контролировал систему квотирования для распределения сырьевых материалов, осуществлял контроль над всей торговлей и валютными транзакциями, модернизировал сельскохозяйственное производство, расширял производство машин, устанавливал цены и повышал квалификацию рабочих68. Функционирование всей этой структуры строилось на использовании усилий статистиков, направленных на отражение до мельчайших подробностей показателей производства, движения и распределения всех товаров и услуг и на контроль над выполнением планов. Это было именно то, что оказалось совершенно не под силу Госплану Вознесенского в 1938 году.