Королева Воздуха и Тьмы - Кассандра Клэр

— Как мы и ожидали, — сказал Гораций, ерзая на стуле и кряхтя от боли. Мануэля раздражало, что Гораций все еще жаловался на свою руку, на массу белых повязок ниже обрубка локтя. Конечно, иратце залечили бы рану, и Гораций мог винить себя за то, что позволил этой суке Рейберн взять над ним верх. Мануэль ненавидел Горация. Но ведь Мануэль вообще ненавидел истинных верующих. Ему было абсолютно наплевать, есть ли в Аликанте обитатели нижнего мира, или фейри в Броселинде, или оборотни в его ванной. Предубеждение против Нижнего мира показалось ему скучным и ненужным. Единственное, для чего он был полезен, — это чтобы люди боялись.

Когда люди боялись, они делали все, что угодно, если думали, что это сделает их снова в безопасности. Когда Гораций говорил о возвращении былой славы нефилимов, и толпы народа ликовали, Мануэль знал, за что они на самом деле ликовали, и это была не слава. Это было прекращение страха. Страх, который они испытывали со времен Темной войны, заставил их понять, что они не непобедимы.

Когда-то, верили они, они были непобедимы. Они стояли со своими ботинками на шеях нижних миров и демонов, и они бродили по миру. Теперь они вспомнили о горящих телах на Ангельской площади и испугались.

И страх был полезен. Страхом можно было манипулировать, чтобы получить больше власти. И власть была всем, о чем заботился Мануэль, в конце концов.

— Мы что-нибудь слышали из Лос-Анджелесского института? — Спросил Гораций, развалившись за своим большим письменным столом.

— Мы знаем от Фейри, что Блэкторны и их спутники вернулись домой. Но что они знают?

Что они знают? Гораций и Зара задавались тем же вопросом, когда тело Дэйна вернулось к ним, почти расчлененное. Дэйн поступил глупо, сбежав из лагеря Обана посреди ночи в поисках славы, чтобы самостоятельно добыть Черный Том. (И он прихватил с собой медальон со смещением времени, что означало, что Мануэль обнаружил, что потерял день или два, когда вернулся в Идрис. Мануэль подозревал, что под укусами келпи была рана от длинного меча, но не сказал об этом Дирборнам. Они увидели то, что хотели увидеть, и если Эмма и Джулиан узнают, что Гораций напал на их след, это уже не будет иметь значения.

— О Клэри и Джейсе? — Сказал Мануэль. — Я уверен, они знают, что те исчезли пройдя через портал в Туле. Но вернуть их обратно будет невозможно. Прошло время, портал закрылся, и Обан заверил меня, что Туле-смертельно опасное место. Теперь они будут белеть костями в песке другого мира.

— Блэкторны и эта Эмма все равно не посмеют ничего сказать против нас, — сказала Зара. — Мы все еще держим их тайну в своих руках. — Она коснулась рукояти Кортаны. — Кроме того, ничто из того, что принадлежит им, не будет принадлежать им еще долго, даже Институт. Некоторые другие могут выступить против нас: Мехико, Буэнос-Айрес, Мумбаи. Но мы разберемся с ними со всеми.

Зара тоже была истинно верующей, подумал Мануэль с некоторым отвращением. Она была тупицей и занудой, и он никогда не верил, что Диего Роцио Розалес действительно видит в ней что-то; в конечном счете, он, похоже, оказался прав. Он подозревал, что Диего томится в тюрьме не только за то, что отверг Зару, но и за то, что помог какому-то идиоту-фейри сбежать из Некроситета.

Гораций повернулся к Мануэлю.

— А как же твоя часть плана, Вилльялобос?

— Все в полном порядке. Силы Неблагих собираются под командованием короля Обана. Когда они прибудут к стенам Аликанте, мы выедем, чтобы показать нашу готовность вести переговоры с ними на Нетленных полях. Мы позаботимся, чтобы все Сумеречные охотники в Аликанте увидели нас. После этой шарады мы вернемся в Совет и скажем им, что фейри сдались. Холодный мир закончится, и в обмен на их готовность помочь нам, все входы в волшебную страну будут закрыты защитными барьерами. Он будет закрыт для Сумеречных Охотников.

— Очень хорошо, — сказал Гораций. — Но когда портал в Туле закрывается, что же нам остается делать с этой заразой?

— Именно там, где мы хотим быть, — сказал Мануэль. Он был доволен-притвориться, что они хотят уничтожить порчу огнем, было его идеей. Он знал, что это не сработает, и неудача заставит нефилимов испугаться еще больше, чем раньше. — Яд распространился достаточно далеко для наших целей. Теперь все члены Конклава знают о гнили и боятся того, что она может сделать.

— И страх сделает их приятными, — сказал Гораций. — Зара?

— Колдунам становится все хуже, — с удовольствием заметила Зара. — Пока никаких сообщений о преобразованиях не поступало, но многие институты принимали колдунов в попытке исцелить их. Как только они превратятся в демонов, вы можете себе представить кровавый хаос, который последует.

— Что должно облегчить нам введение военного положения и избавление от остальных колдунов, — сказал Гораций.

Тот факт, что болезнь будет служить не только для устрашения Сумеречных Охотников, но и для нанесения вреда колдунам, всегда рассматривался Горацием как плюс, хотя Мануэль не видел особого смысла в упражнении, которое серьезно ограничило бы способность Сумеречных Охотников делать такие вещи, как открытие порталов и исцеление необычных болезней. Вот в чем проблема истинных верующих. Они никогда не были практичными. Ну ладно. Некоторые колдуны, вероятно, выживут, рассуждал он. Как только все требования когорты были удовлетворены, они могли позволить себе быть щедрыми и уничтожить порчу навсегда. Не то чтобы Горацию нравилась эта болезнь или ее склонность заглушать ангельскую магию. Это был просто полезный инструмент, как и Ларкспиры.

— Ты не боишься, что трансформированные колдуны выйдут из-под контроля и убьют Сумеречных Охотников? Даже обычных людей?

— Я нет, — сказал Гораций. — Правильно обученный сумеречный охотник должен быть в состоянии справиться с колдуном, превратившимся в демона. Если они не могут, то мы сделали нашему обществу одолжение, отбраковав их.

— Мой вопрос в том, можно ли доверять Обану, — сказала Зара, скривив губы. — В конце концов, он же фейри.

— Можно, — сказал Мануэль. — Он гораздо более податлив, чем его отец. Он хочет свое королевство, а мы хотим свое. И если мы принесем ему голову Принца Кирана, как обещали, он будет очень доволен.

Гораций вздохнул.

— Если бы только эти договоренности не были секретными. Весь Конклав должен гордиться правильностью нашего плана.

— Но они не любят фейри, папа, — сказала Зара, которая, как всегда, была невероятно буквальна. — Им не хотелось бы заключать с ними сделки или поощрять их к тому, чтобы они принесли порчу в Идрис, даже если бы это было ради достойного дела. Это незаконно-работать с демонической магией, хотя я знаю, что это необходимо, — поспешно добавила она. — Жаль, что Саманты и Дэйна нет рядом. Тогда мы смогли бы поговорить с ними.

Мануэль без особого интереса подумал о Дэйне, которого погубила собственная глупость, и о Саманте, которая сейчас бредила в Базилии. Он сомневался, что кто-то из них мог бы оказать большую помощь даже в их прежних состояниях.