Тупиковое звено - Полина Дельвиг

— Почему вы так думаете?

— Потому что вы отсюда никогда не выйдете. Я уже говорила: нужно быть чрезвычайно глупой, чтобы обвинить убийцу в его собственном доме.

Даша звонко рассмеялась.

— Уж не вы ли помешаете мне выйти отсюда?

— Именно я. — Старуха взмахнула рукой, словно ворон крылом, и в дверях по обе стороны столовой появились личности, мало похожие на запоздавших гостей.

Даша почувствовала легкое волнение. Но в отличие от всех остальных, она верила, что в рукаве у нее козырной туз. Подойдя к неподвижному и безмолвному Полетаеву, она положила ему руку на плечо и как можно беззаботнее, произнесла:

— Вы ведь еще не знаете самого главного. Сергей Павлович, можете приступать.

— Приступать к чему? — подняв голову, осведомился эфэсбэшник.

— Вызывайте своих на подмогу.

— Каких своих? Кого конкретно вы имеете в виду? И только сейчас Даша ощутила легкую вибрацию, исходящую от его плеча.

— Как кого… Ваших помощников, разумеется. Французских карабинеров. Интерпол. Да откуда мне знать!

— Дарья Николаевна, простите, вы сейчас с кем разговариваете?

— С тобой… с вами, конечно. Вы же зачем-то приехали сюда… — Пропасть, разверзающаяся под ногами, становилась чернее и глубже.

— Я приехал сюда только с одной целью — сопровождать тебя, — прошипел подполковник. — Я миллион раз говорил об этом.

— И все?

— И все.

— Значит, на улице нас никто не ждет?

— Меня во всяком случае — нет.

— Так что же нам делать?

— Понятия не имею.

Даша посмотрела на баронессу:

— Вы убьете нас?

Та издала каркающий звук.

— Разумеется. Чем вы лучше остальных?

— Но за что? — Молодую женщину так поразило ее уверенное спокойствие, что даже страх отступил. — Зачем нужны были такие сложности? Филипп и так ваш сын, вы могли просто завешать ему все. Или раскрыть вашу тайну. Какое теперь имеет значение — имели вы ребенка вне брака или нет? Но вы бы не взяли греха надушу.

— Ты за мою душу не переживай. Лучше о своей побеспокойся, — зловещим голосом ответила старуха. — При чем здесь тайна? Дело в самом завещании. Конечно, можно было бы судиться: хороший адвокат наверняка бы признал его утратившим силу, да только это если бы я оставалась жива. Разве мой мальчик стал бы устраивать тяжбы?

Даша повернула голову. Филипп сидел в кресле и тихо рыдал. Разумеется, он никогда бы не стал ни с кем судиться. Его воспитали так, что он скорее бы стал жить под мостом, чем нарушил обычаи предков.

— Филипп, — тихо позвала его Даша, — вы единственный, кто сможет ее убедить. Объясните, что теперь вы тем более не возьмете этих денег. Вы честный и порядочный человек. Как вы будете с этим жить?

— Замолчи! — Старуху затрясло. — Не смей разговаривать с моим сыном. Он сделает так, как я велю.

И тогда встал Полетаев. Обращаясь к людям баронессы и метру Дюпри, подполковник начал быстро что-то объяснять по-французски. Он говорил жестко, твердо, используя минимум жестов. Старуха слабла на глазах. Метр Дюпри, поначалу неподвижный, несколько оживился. Выслушав Полетаева, он обратился к баронессе. Та долго думала, затем жестом отпустила слуг. Подполковник незаметно перевел дыхание. Титаевские сидели ни живы, ни мертвы.

— Что ты ей сказал? — дрожащим голосом спросила Даша.

— Значит так. — Подполковник достал сигарету, но прикуривать не стал. — Как представитель российских властей я пообещал баронессе, что ни она, ни ее сын не будут преследоваться на территории нашей страны, а те преступления, которые…

— Но разве ты… — пискнула Даша.

— Молчи. Она выплачивает значительную сумму Богдану и его семье, и те, если захотят, останутся во Франции…

Оксана вскочила и, кинувшись к баронессе, принялась целовать ей руки.

— Мы никому ничего не скажем, миленька вы моя, что уж теперь поделаешь — умерли, так умерли, в конце концов не вы же их убивали…

— Да замолчите вы! — рявкнул подполковник. — Сядьте на место. Короче…

Но договорить ему не удалось. Неожиданно из кресла выскочил Филипп, в его руке ходуном ходил крошечный револьвер.

— Я не верю ни одному твоему слову! — кричал он. — Это все обман. Значит ты все знал и обманывал меня!..

Даша попыталась успокоить француза.

— Филипп, дорогой, не принимайте все на свой счет, он всегда всех обманывает, он…

— Да замолчи же ты, наконец! — взорвался подполковник. — Не слушайте ее, Филипп, я полностью отвечаю за свои слова.

— Ты хочешь посадить маман в тюрьму, но я не позволю тебе это сделать! — Кервель выставил руку с револьвером.

— Филипп, не смейте! — рявкнула Мария Андреевна.

— Пусть стреляет, — спокойно сказал Полетаев. Филипп зажмурился. И вдруг весь задрожал:

— Нет, я не могу стрелять в тебя после того, что между нами было!

— Что это между вами было? — тут же вскинулась Даша. Полетаев смутился.

— Совсем не то, что ты подумала.

— Как ты можешь так говорить! — воскликнул Филипп.

— Нет, это черт те что такое! — воскликнула Даша.

— Не стоит нервничать. — Полетаев держался уверенно.

— Это ты мне или ему?

— Вам обоим.

— Нет! Я хочу знать, что между вами было?

— Ничего особенного. Мы просто иногда читали друг другу стихи.

— Мне ты стихов не читал! — это Даша.

— Что в них понимают женщины! — это уже Филипп.

Он отбросил пистолет и разрыдался. Даша подскочила к нему и обняла.

— Немедленно отойди в сторону! — закричал Полетаев. — Он сейчас не владеет собой.

— Ты с ума сошел! — Даша прижала содрогающегося дядю к груди. — Ты же видишь, он плачет!

Подполковник махнул рукой.

— Ну вот и все. — Даша устало опустилась в кресло. — Какая нелепая и страшная трагедия. Даже не представляю, как обо всем рассказать отцу.

— А ты не рассказывай. — Полетаев налил коньяк и выпил одним махом.

— Да как же не рассказывать? — удивилась Даша. — Ему теперь обязательно придется сюда прилететь.

— Это еще зачем?

— Зачем? После всего, что произошло, мой отец — последний оставшийся в живых наследный барон Вельбах. Не скажу, что я счастлива, но…

— Даша, — Полетаев смотрел на нее как-то странно. — Ты хорошо сидишь?

— Да… — неуверенно кивнула молодая женщина. — А что?