Бесконечность I. Катастрофы разума - Андрей Волков

Через некоторое время Покровская наблюдала, как АН-2 грузно оторвался от земли и устремился ввысь. А ещё через несколько минут аэродром вновь опустел и погрузился в тишину, которую нарушали только порывы ветра.

* * *

Отличительной чертой Сергея Адашева была страсть к уловкам. Его жизнь нуждалась в лицемерии и вероломстве, как детеныш нуждается в материнской опеке. Сейчас это ощущалось особенно остро, когда запропастился Арсенюк, а необходимо было держать ответ перед тем, кто привык к неумолимому повиновению.

Замерцал экран проектора. Адашев нервно сглотнул.

— Координатор, поприветствую вас, — склонил голову экс-председатель СБР, — я услышал печальную новость, о том, что господин Тополевич так рано нас покинул.

— Господин Тополевич перестал отвечать нашим требованиям, генерал, — глухо отозвался Координатор, — однако это не должно тебя тревожить. Наша Организация может подтвердить, что поддержка, которая была вам обещана, будет оказана нашим друзьям в Понти́и, если, конечно, вы не будете сворачивать с избранного вами пути.

Адашев вновь склонил голову.

— Вы можете не сомневаться, — сказал он, — в моей преданности.

На лице собеседника, до половины затемненном, промелькнула усмешка.

— В вашей преданности, — повторил он, — однако я не уверен в преданности ваших лакеев. Вы один! Почему рядом нет Арсенюка? Разве я не приказывал ему сегодня быть?

Врать было бесполезно. Координатор был очень искусен в психологическом воздействии.

Когда, несколько лет назад, Организация впервые связалась с ним, Адашеву показалось, что тот знает практически все о нем самом и его пути наверх, в частности, как Адашев занимался продажей зенитных комплексов Ирану в обход санкций ООН и что делал во время своей работы в республиканском посольстве в США.

Несомненно, его прошлые грехи привлекли к нему внимание Организации.

Однако следует заметить, что несмотря на все свои скелеты в шкафу, Адашев был бы настроен крайне скептически по отношению к подобному союзу, если бы Координатор не продемонстрировал ему широчайшие перспективы и возможности союза с ним. Скрытно действуя, Координатор организовал ряд событий в мире, путем столь искусного манипулирования и лавирования между ведущими представителями мировой элиты, что те даже не замечали, как оказывались в его власти. И каждый раз Координатор обставлял всё так элегантно, что представители эти были просто уверены, что действуют по собственной воле и убеждали граждан своих государств в этом.

Кроме того, Адашев всегда преклонялся перед людьми с такими способностями, которые слишком далеки до понимания обывателя, а Координатор безусловно относился к таким людям, исходя из той информации, что он узнал об Организации — почти мифической структуры, ставшей страшной сказкой, которой любят пугать с экрана телевизора. Впрочем, Адашев знал, что никакой из этих рассказов не соответствует действительности, так же как никто на самом деле не знает, какая мощь скрыта в Организации.

— К сожалению, мне это неизвестно, — сказал Адашев, — хотя я передавал ваш приказ. Могу предположить, что его срочно вызвали в Верховный совет.

Его собеседник вновь усмехнулся.

— Мы проверим эту информацию, — сказал он, — а пока мы обсудим план наших действий вдвоем. Арсенюк будет в него посвящен, когда вернется.

Адашев отвлеченно слушал, как его собеседник излагает план. Привести девочек на телевидение, запустить клич в социальных сетях. Сосредоточиваться на плане не хотелось. Адашеву не нравилось отсутствие Арсенюка. Он знал о слабостях Председателя антикоррупционного комитета и был встревожен тем, что Арсенюк мог сболтнуть что-то лишнее.

— Сейчас в наших руках, — говорил неизвестный собеседник, — мы держим силу, равной которой в Понти́и сейчас нет.

Адашев закрепил на лице вежливую улыбку.

— И что это за сила, Координатор? — отвлеченно поинтересовался он.

— Националисты, — сказал собеседник, — я бы их назвал движением патриотической молодежи.

Адашев снисходительно улыбнулся.

— А вы точно знаете, что они наши? — с нескрываемой иронией спросил он. — Насколько мне известно, подобные движения не терпят чьего-либо руководства и плохо подчиняются приказам. По мне это просто новая поросль неофашистов.

— Вы скоры на ярлыки, — заметил неизвестный, — они яростны, идейны и преданы. Это они думают, что они сами по себе, а на самом деле это я даю им команды. Важно, чтобы твоя идея упала на заранее подготовленную почву. Представляете, что будет, если их корректировать в нужном нам направлении?

Адашев потушил в пепельнице окурок.

— Они разнесут всё вокруг, — сказал он.

Координатор плотоядно улыбнулся, откидываясь на спинку кресла.

— Согласен, — кивнул он, — но чтобы прийти к власти, нам уже недостаточно лозунгов. Они, конечно, тоже важны, безусловно, но нужна и сила, которая может подхватить эти лозунги. А наши националисты просто идеально вписываются в эту задачу.

Адашев пожал плечами.

— Возможно, вы правы, — хмыкнул он, — однако где вы найдете столько молодых парней, готовых жертвовать собой ради общей идеи?

— Они найдутся, второй, — ответил генерал, — главное — обеспечить идеологическую базу протеста и жесткую психологическую обработку. Пропаганда плюс препарат, и мы получим идеального солдата революции.

Адашев наморщил лоб и его слегка передернуло. Он по жизни терпеть не мог разные зонды, шприцы и таблетки.

— Но из кого? — спросил он. — Неужели из любого идиота?

— В этом и суть, генерал, — улыбнулся неизвестный, — важно только дать этому идиоту правильный пропагандистский посыл, такой посыл, который поддержало бы общество. Нам остался один лишь шаг.

Адашев поморщился.

— Они опасны для себя больше, чем для других, — заметил он, — что проку в грубой силе, когда нет системы и дисциплины. Это отвратительно.

— Занятно, — отозвался собеседник, — мой протеже читает нотации мне, интересный факт.

Адашев приподнял бровь.

— Я лишь рассуждаю, Координатор, — сказал он. — Не понимаю, какой толк от их разрушений?

— Пусть разрушают, — ответил неизвестный, — и чем больше, тем лучше. И когда их разрушение достигнет апогея, вот тогда придем мы и остановим разрушение. Мы дадим людям то, что они на самом деле хотят, — порядок и дисциплину. Нашу дисциплину. Без ханжеской морали и обывательщины, и те, кто примет это, свяжут себя с новым порядком.

Новый порядок, усмехнулся Адашев, он всегда был для них путеводной звездой. Никаких шумных свар ради невежественных плебеев. Порядок, которому он будет служить, станет воплощением власти высшей расы над низшими.

Все те, кто не примет новый порядок, будут раздавлены сапогом их солдат. В конце войны их лишат собственности, а их богатства и жизни перейдут в руки тех, кому можно доверять. Адашев будет служить этой цели, и это будет благородно.