Затерянный в сорок первом - Вадим Мельнюшкин

Вторая шифровка. Вот наконец что-то конкретное: подготовить площадку для приема грузов. Бла-бла-бла – костры, сигналы и прочее. Главное, чтобы опять на два десятка километров не промахнулись.

– Старшина, отправь заявку на доставку грузов с посадкой. У нас тяжелораненые, они выживают, хорошо, если каждый второй, да и реабилитации нормальной здесь для них нет. Нужна эвакуация, на пустом же месте людей теряем.

– Вы же видели прошлую шифровку, там это было указано. Раз командование не может, я-то что?

– Напиши, что неплохо бы их вывезти как дополнительные источники информации об отряде.

– Ну, не знаю.

– Пиши, может, сработает. Вдруг какой начальник захочет отчитаться, что были проведены дополнительные мероприятия по агентурной работе.

– Попробую.

До прибытия самолета еще три дня, но это в первом приближении, а так все будет зависеть от погоды. Точка та же, что и при приеме группы Зиновьева. Будем ждать подарков. А пока стоит к Вальтеру сходить – вчера, когда разоружали немцев, точнее латышей, заметил у них несколько интересных стволов.

Вот как, мог забыть.

– С пленными кто-нибудь работает?

– Да. Мои Либава и Гравин латышей допрашивают, а Тихвинский немцев.

Тихвинский прямо Фигаро какой-то – везде успевает.

– Они где, в лагере третьей роты?

– Да.

– Если нужен буду, зовите. Спасибо, больше не задерживаю.

Старшина козырнул и был таков. Мне тоже сиднем сидеть смысла нет. Выйдя из землянки, увидел Байстрюка. Хотел окликнуть, но вдруг заметил, что разговаривает он не с кем-то из бойцов, а с Машей. Вот чего я, один до мастерской не дойду? Вполне, зато, если повезет, одной проблемой и точкой давления на усталый мозг станет меньше.

Наш немец без дела не сидел, что, в общем-то, было для него характерно. Сегодня на подхвате у него было шесть человек, занятых в основном тушами «максимов», снятых с бронепоезда. Один как раз ставили на самодельный деревянный станок, напоминающий те, что делали для крупнокалиберных пулеметов, но хлипче. Сам Вальтер занимался с зенитным строенным пулеметом. Его сняли только с половиной станка – верхней частью, потому как нижняя была наглухо то ли приклепана, то ли приварена к бронеполу.

– Здравствуй, Вальтер. Как агрегат?

– Здравствуйте, товарищ командир, – последнее время немец перестал называть всех господами и переключился на «камрадов», – надежный, хоть и устаревший. Зато износ минимальный – из него почти и не стреляли.

– А бортовые как?

– Тоже нормальные, вот только отсутствие станков сильно снижает их полезность.

– Станки и щиты мы вроде еще со склада увезли вместе с тобой.

– Да, щитов много, а те два колесных станка и треногу уже раньше в дело определили.

– Насколько имеет смысл сейчас этими заниматься?

– Этого я не знаю. Плотники ругаются – требуют, чтобы их от работы не отвлекали. Они все еще лыжами занимаются. Мы, может быть, пока металлические детали подготовим, а после уже сборку станков произведем.

– Хорошо. Я чего зашел – автоматы вчера странные заметил. Их тебе передали или как?

– Да, два «Суоми», два французских «МАС» тридцать восемь и пять чешских «Брно» триста восемьдесят третьих. Будете смотреть?

Прямо как в магазине.

– Буду.

Хоть на улице и было морозно, но лезть в темную землянку не имело смысла, потому Вальтер вытащил три автомата, разложив их на верстаке под навесом. Первым бросился в глаза автомат, как брат, хоть и не близнец, похожий на мой ППД, причем рядом лежал почти такой же дисковый магазин.

– Это финский «Суоми», – начал лекцию Вальтер. – Патрон стандартный «Люггер», что и в наших автоматах. Свободный затвор. Оригинальная вакуумная система торможения затвора, считается, что это дает преимущество в точности. Ничего по этому поводу сказать не могу. Достаточно тяжел, на уровне наших тридцать восьмых и сороковых и примерно на килограмм тяжелее вашего пистолета-пулемета. В целом неплохое изделие, а главное, не под дефицитный патрон, как вот этот «француз».

Лектор взял в руки следующий экспонат. Этот агрегат казался каким-то несуразным. Если бы не приклад, то он своим тонким стволом скорее напомнил бы комиссарский «маузер», только увеличенный раза в полтора.

– Очень легкий, опять же, почти на килограмм легче вашего. Огонь только автоматический. Эффективность огня из-за слабого патрона метров пятьдесят, максимум сто.

– Что за патрон?

– Французский трехлинейный, но значительно слабее маузеровского, применяемого в ваших пистолетах-пулеметах.

– Патронов к нему много?

– Не знаю, мне дали шесть штук для проверки. Вы же знаете, – грустно улыбнулся немец, – патроны мне не доверяют. Мне вообще мало доверяют.

– Ой, вот только не надо ныть. Меньше соблазнов – крепче спишь. Третий – что за чудо с сошками?

– Это как раз «Брно». Делают, как я и говорил, чехи. Все тот же свободный затвор, кстати, как и у «француза», но его можно утяжелять. Вероятно, для экономии патронов, так как при этом уменьшается скорострельность. Никогда не слышал, чтобы это кто-то делал. Расположение магазина боковое, как и на двадцать восьмом «шмайсере», что был у вас до того. Они вообще похожи, даже кожухом ствола. Есть сошки для использования как легкого пулемета. Не знаю, какова его эффективность в этой роли, так как использование стандартного люгеровского патрона для пулемета странно. Тяжелый. Больше ничего особенного сказать не могу.

– Вот еще чего хотел узнать – зачем ваши патроны в лентах переворачивают?

Немец, похоже, не сразу понял, о чем я, но, оглянувшись на бойцов, возящихся с пулеметом, смекнул:

– Разная система извлечения патронов из ленты. У нас гильзы с проточкой, а у вас с фланцем. Система захвата другая, но если ленту перевернуть, то и ваши патроны ваш пулемет из нашей ленты нормально извлекает. Вряд ли это специально так сделали, просто так получилось.

Ну, вряд ли, не вряд ли – кто его знает. Нефедов мне сам рассказывал, что у нас ротные минометы специально сделаны с большим калибром, чтобы вражескими минами могли стрелять, а враг нашими нет. Когда я его спросил, почему «пятидесятки» так не сделали, плечами пожал. Тогда предположил, что по его логике наши трехдюймовые пушки тоже так специально сделаны, чтобы могли немецкими 75-мм снарядами стрелять, а наоборот нет. Тут он сначала рассмеялся, начал объяснять, почему это невозможно, но на середине объяснения сам задумался. Потом уже заявил, что, может, и случайно так получилось, но удобно. По этой же логике получалось, что немцы создали свой миномет калибром восемьдесят один и еще чуть-чуть миллиметр, для того, чтобы использовать мины британского трехдюймового миномета Стокса. На самом деле, скорее, скопировали французский 81-мм миномет, поступивший на вооружение на семь лет раньше. Короче, с этими легендами голову сломишь.