На грани потопа - Клайв Касслер

Подземный коридор уходил в глубь возвышенного берега, поднимаясь под едва ощутимым уклоном, пока наконец не сравнялся с уровнем воды в затоне. С облегчением выбравшись на сухое место, Питт скинул мешавший баллон, снял маску и пополз дальше гораздо быстрее и увереннее, чем в начале пути. Теперь его больше беспокоило, как бы не нарваться на ядовитую змею, которые часто находят себе убежище в заброшенных шахтах, высохших колодцах и темных сырых туннелях. Не имея пространства для маневра, он мог избавиться от опасной соседки, либо пристрелив ее, либо размозжив голову рукояткой револьвера. В первом случае он рисковал привлечь внимание охраны, во втором — заработать смертельно ядовитый укус. Ни тот, ни другой вариант Питта, естественно, не устраивал. Сильнее всего, однако, тревожила его неотступная мысль о том, что в конце туннеля его ожидает такой же люк, как в стене пирса, только задраенный снаружи. Тогда придется выползать обратно ногами вперед — развернуться в столь узком проходе смог бы разве что пятилетний ребенок. Но игра стоила свеч, и он готов был рискнуть даже при минимальных шансах на выигрыш.

Запретив себе вспоминать о стертых в кровь ладонях и подушечках пальцев, Питт упорно продвигался к намеченной цели. Будь на его месте другой человек — более впечатлительный или обладающий богатым воображением, — ему могли бы померещиться в темноте какие-нибудь жуткие твари или злобные монстры, но Дирк, никогда не питавший склонности к извращенным фантазиям, замечал вокруг себя только остатки креплений, выступающих из холодного, сочащегося влагой бетона.

Коридор начал постепенно расширяться, и вскоре Питт получил возможность встать на четвереньки. Впереди замаячил тусклый свет. Еще десяток ярдов, и он вывалился из прохода на дно вместительного бункера, стены которого уходили ввысь раструбом огромной четырехугольной воронки и терялись во мраке. В стене напротив зияло полукруглое отверстие около четырех футов в поперечнике. Сквозь него пробивался свет и доносились неясные голоса. Проем располагался на высоте около семи футов. Питт, пошатываясь от усталости, поднялся на ноги, заткнул револьвер за пояс, подтянулся на руках и заглянул через край.

В ноздри ему ударила ужасающая смесь запахов гнили, плесени и давно не мытых человеческих тел. Гул голосов слышался теперь намного отчетливее, но говорили не по-английски. С внешней стороны проема вплотную к нему примыкала наклонная эстакада высотой примерно в двенадцать футов, а внизу находилось довольно большое подвальное помещение без окон, освещенное единственной электрической лампочкой под потолком.

Сидя, стоя и лежа прямо на цементном полу или прислонившись к никогда не ведавшим знакомства со штукатуркой кирпичным стенам, теснились плечом к плечу более трехсот мужчин, женщин и детей китайской национальности. Грязные, истощенные, утратившие человеческий облик и ко всему безучастные, они поразительно походили на узников нацистского концлагеря перед отправкой в газовую камеру. На изможденных лицах лежал отпечаток неимоверной усталости и покорности судьбе. Охранников Питт не заметил, да и нужды в них не было — выход из подвала, где раньше размещался то ли цех по переработке, то ли склад готовой продукции, надежно преграждала тяжелая дубовая дверь.

Сердце американца сжималось от жалости при виде этой толпы обездоленных, заранее обреченных на смерть или рабское существование алчными мерзавцами, готовыми ради наживы преступить все людские законы и небесные заповеди. Скрежет ключа в замочной скважине заставил его повернуть голову в сторону двери. Она со скрипом отворилась, и охранник в камуфляжной форме — точно такой же, какая была на стороже у причала, — грубо втолкнул в помещение мужчину средних лет со связанными за спиной руками. Тот споткнулся на ступенях и упал ничком, больно ударившись лицом и грудью. По ушам резанул пронзительный женский крик. Молодая миловидная китаянка с расширенными от ужаса глазами метнулась к упавшему — вероятно, мужу или брату, — но сопровождавший ее второй секьюрити, не позволив даже переступить порог, заломил ей руку и куда-то потащил. Дверь с глухим стуком захлопнулась. Мужчина с перепачканным кровью из разбитого носа лицом кое-как поднялся, бросился к двери и с отчаянием приговоренного принялся пинать ее ногами, что-то выкрикивая по-китайски, — должно быть, умоляя надсмотрщиков не разлучать его с женщиной.

Позабыв о собственной безопасности, Питт подтянулся на руках, выбрался на эстакаду, перемахнул через ограждение и спрыгнул в подвал. Он приземлился на крошечный пятачок свободного пространства, разделяющий двух женщин. Те испуганно шарахнулись в стороны, натыкаясь на соседей и заставляя их, в свою очередь, потесниться. По морю спрессованных человеческих тел прошла легкая рябь, как от брошенного в воду камешка. Десятки пар глаз с любопытством уставились на странного пришельца, но никто не осмелился выразить протест, остановить его или задать вопрос. Судя по реакции, их так запугали, что теперь они боялись даже рот открыть без крайней необходимости.

Но Питт пока не собирался извиняться или кому-то что-то объяснять. Бесцеремонно расталкивая узников, он протиснулся к выходу, одним взмахом ножа перерезал веревки, стягивающие руки несчастного, мягко отстранил его и прижался ухом к двери. Уловив обрывок фразы — очевидно, охранники еще не ушли и о чем-то разговаривали, — он тут же выпрямился, вытащил кольт и начал выстукивать морзянку. Тире, четыре точки, два тире — общепринятый позывной международных авантюристов всех мастей, обозначающий дружеские намерения. Дерзкие действия Питта уже со второй попытки увенчались успехом. Секьюрити, равнодушно игнорировавших стук и мольбы разлученного с женой супруга, заинтриговала сменившая их рваная барабанная дробь, в которой угадывалось что-то знакомое.

Снова провернулся ключ в замочной скважине, и дверь отворилась, только на этот раз за нею стоял Питт. Охранник с дубинкой в руке ворвался в камеру, схватил за грудки бедного мужа и принялся трясти, как спелую грушу. В дверном проеме показался второй надсмотрщик, еще не успевший отвести женщину в другое место. Рывком вздернув ей руки за спиной, он заставил пленницу опуститься на колени и злобно прорычал по-английски:

— Переведи этому тупому ублюдку, что он не получит назад своей благоверной, пока не заплатит еще десять тысяч зеленых. Больше я повторять не намерен!

Питт сделал шаг вперед и с размаху нанес рукояткой револьвера сильнейший удар в висок первому секьюрити. Тот медленно разжал руки, выпустил жертву и, не издав ни звука, повалился на ступеньки. Не дожидаясь, пока его напарник опомнится, Питт выступил из-за двери и навел ствол кольта прямо ему в лоб.

— Не хотелось бы вмешиваться в посторонние дела, милейший, — заговорил Дирк скучным голосом, — но в данном случае налицо неоспоримый факт незаконного отчуждения не принадлежащей вам собственности, чего я никак не вправе допустить.

Охранник с отвалившейся челюстью и выпученными глазами безмолвно выслушал монолог невесть откуда взявшегося странного типа в черном гидрокостюме, но не очень понял, о чем тот толкует.

— Да кто ты такой?! — заорал он, немного очухавшись от первого потрясения.

— Полномочный представитель ваших пленников, официально назначенный для надзора за соблюдением их прав и интересов, — сообщил Питт с вежливой улыбкой на губах. — Отпусти девушку, урод! — рявкнул он, мгновенно сменив тон.