Эра войны. Эра легенд - Майкл Дж. Салливан

Авемпарта. Это слово употребляли в качестве ругательства даже чаще, чем «Тэтлинская ведьма». Как и все остальные, Тэш ненавидел башню и в то же время не мог не восхищаться ее красотой: словно в воду рухнул кусок неба, и образовавшийся столб брызг застыл в воздухе в высшей точке. Все знали, что Авемпарта сделана из камня, но в лучах утреннего солнца казалось, будто она сложена из зазубренных льдин. Точно призрачное видение, наполовину скрытая в водяном тумане, башня была самым приметным сооружением на реке – недостижимая цель, недоступное сокровище, последний оплот эльфов, единственное препятствие, которое люди не могли преодолеть уже три года.

– Ну что? – спросил Тэш у Энвира.

Галант печально смотрел на реку: на другом берегу раскинулся его родной край, однако он, так же, как рхуны, не мог туда попасть.

Фрэй глянул себе под ноги, потом на воду.

– Следы просто заканчиваются, – со вздохом произнес он.

– Не может такого быть. Ты хочешь сказать, эльфы ушли вплавь?

– Я говорю, что следы заканчиваются здесь.

Тэш бросил в реку ветку и проследил взглядом, как ее несет к краю водопада. Не могли они уплыть.

– Давай похороним Мика, – прервал его раздумья Бригам.

– Хочу проводить Сури в лагерь.

– Три дня уже прошло.

– Значит, она скоро вернется. Давай еще подождем. Может, подсмотрим, как эльфы переправляются через реку.

Когда Сури отправилась в Авемпарту, Тэш и его люди решили, что мистик задумала покончить жизнь самоубийством. Наблюдая с безопасного расстояния в покрытых рунами доспехах, они видели, как она сотворила мост, перебралась на другую сторону и вошла в башню. К их величайшему удивлению, миралииты не поразили ее ни огнем, ни молниями.

«Похоже, ее и правда пригласили», – подумал Тэш.

Если фрэи действительно собрались договариваться о мире – судя по всему, так оно и было, – Тэш решил воспользоваться возможностью и прочесать берег реки. Он предположил, что противник не станет вступать в военные действия, чтобы не сорвать переговоры, поэтому они с товарищами в течение трех дней пытались выяснить, как эльфы переправляются через Нидвальден. Хотя рядом с останками моста Нифрона обнаружились свежие следы, загадка так и осталась неразгаданной.

Даже в спокойном состоянии течение было слишком сильным, чтобы перебираться вплавь, тем не менее эльфы с завидной регулярностью переправлялись на западный берег. Тэш решил, что миралииты по ночам наводят мосты, как в Алон-Ристе. Его догадка не подтвердилась.

Энвир продолжал поиски, однако Тэш сомневался, что задача ему по душе. Нифрон мечтал пересечь реку, разрушить Авемпарту и сокрушить фэйна. Энвир же был совсем из другого теста.

Старшина Тэчлиоров надеялся выяснить, как эльфы проникают на его территорию, но с каждым часом надежда становилась все слабее. А вот насчет перемирия он не ошибся – миралииты не обращали на разведчиков никакого внимания.

– Эй, смотрите-ка, – произнес Эдгер, указывая на реку.

С острова на восточный берег протянулся мост. Фрэи часто наводили переправу, чтобы получить припасы. Миралииты создавали мосты за считанные минуты, а Великий и Ужасный Нифрон за пять лет и одного построить не смог.

– Что там? – спросил Аткинс.

– Телега. Странная какая-то, без бортов.

Энвир вгляделся.

– Там прутья, – пояснил он. – Клетка для какого-то зверя, только на колесах.

– Клетка на колесах?

Галант кивнул и принялся заплетать косы. «И как ему это удается?» – подумал Тэш. Он тоже пробовал убирать волосы в косу, – у него ничего не вышло.

– Большая клетка.

– Наверное, для скота, – вставил Бригам. – У нас в Рэне были загоны, чтобы держать баранов отдельно от овец.

– А я думал, вы, Киллианы, выращивали пшеницу и ячмень, – заметил Аткинс.

– Когда я сказал «у нас», то имел в виду не нашу семью, а весь далль. Мы с братьями помогали Гэлстону и Дэлвину.

– Зачем? – поинтересовался Эдгер. – Вы что-то получали за помощь?

– Нет, – покачал головой Бригам. – Все в далле друг другу помогали. Вместе работали, вместе выживали.

Тэш снял сапог и попытался вытряхнуть оттуда острый камушек, но не смог ничего вытрясти. Тогда он засунул руку внутрь, тщательно прощупал швы и обнаружил сбившийся клочок кожи, который, вероятно, и натирал ногу. Юноша уже достал нож, чтобы срезать помеху, как услышал крики.

Даже шум водопада не мог заглушить вопли, доносящиеся с другого берега. Будто козла сжигают заживо.

Энвир бросил плести косу и вперился взглядом в башню.

Клетка открылась. Из Авемпарты появились несколько эльфов с большим свертком. Их жертва извивалась, пиналась и кричала; ее вопли внушали ужас. Один эльф упал. Остальные затолкали свою ношу в клетку и закрыли дверцу. Тэш наконец разглядел, кого они заперли.

– Прости, Бригам, – проговорил он. – Боюсь, Мику придется подождать еще немного.

Приблизившись к башне, Мовиндьюле заметил лошадь и телегу. При виде неуклюжего сооружения на колесах ему стало неуютно; от одного слова «телега» сводило зубы. У фрэев не было специального обозначения для повозки, запряженной лошадью. Говорили «носилки» или «возок», но на носилках и в возках транспортировали облеченных властью особ, больных или стариков и никогда не использовали для этого скот. Лошади – благородные создания, позволяющие достойным фрэям ездить на них верхом. Только рхунам могло прийти в голову так унизить величественное животное.

Колеса телеги выглядели необычно – не сплошные диски, а тонкие металлические ободья со спицами, расходящимися из центра. На вид – ненадежная конструкция, совершенно непригодная для перевозки тяжелой клетки. Очередная рхунская поделка. Фаэтоны, стрелы, драконы и руны Оринфар – ни одна из этих четырех напастей не создана рхунами. Дикари не способны придумывать новое, ведь они тупее овец. Всем зловредным уловкам их научили дхерги – гнусные кроты, до сих пор ненавидящие фрэев за то, что проиграли войну, которую же сами и начали из алчности.

Следовало уничтожить их всех до единого. Фенелия проявила слабость, и теперь нам приходится расплачиваться за ее ошибку.

Трусливые дхерги объединились с мятежными инстарья, и вместе они подбили рхунов взяться за оружие. Мовиндьюле было даже немного жаль дикарей – как еще относиться к этим убогим скотам?

В углу клетки валялась куча тряпья. Присмотревшись, принц различил среди соломы очертания фигуры. Тварь свернулась клубком, словно собака.