Страна коров - Эдриан Джоунз Пирсон

– Комнатой 2С?

– Да, видите ли, в наши дни имеется множество опасений и циркулирует немало искаженной информации. И я признаю, что у самого тут рыльце в пушку. Но где окажется наше общество без интеллектуальной пытливости? Где окажемся мы без мужества, что вдохновляет бестрепетного исследователя погружаться в темнейшие пределы наслаждения и боли? Отбрасывать любые страхи и проверять бесстрашную гипотезу? И потому в комнате 2С будут свечи и шампанское, погруженное в ведерки со льдом. Там будут картины, изображающие фрукты и венецианских гондольеров. Греческих богинь и отдыхающих нимф. Совокупляющихся античных предков и слонов, приносящих виноград. Но самое главное – там будут также лоханки смазок и разноцветных анальных бус…

– Ох ты!

– Ну да. А меж тем официальная программа будет осуществляться согласно плану. Алан Длинная Река согласился выступить с главным докладом. Клуб эсперанто споет второе отделение рождественских гимнов. Драмкружок разыграет вертеп – вместе с настоящим живым каганером[52]. Все это было скрупулезно распланировано и наверняка произойдет без сучка и задоринки на долгожданной рождественской вечеринке, что ныне имеет место у нас в кафетерии. Все это происходит в данный момент, покуда мы с вами беседуем, и продлиться должно еще несколько часов – ну или пока наш «олдзмобил» не подъедет к кафетерию.

Рауль уважительно кивнул.

– Похоже, вы внесли свою лепту с должным прилежанием, Чарли. Судя по вашим словам, они там сейчас чудесно проводят время. Не хочу этим намекнуть, что я нет – прошу не понимать меня превратно. Мне, как и кому угодно, очень нравится интерьер этого «звездного пламени». Эта виниловая обивка. Этот горб на полу между лодыжками Бесси. Солнце, льющееся через ветровое стекло. Все это вполне сопоставимо с откровением. Но теперь я лишь надеюсь, что мы успеем добраться до кафетерия вовремя, чтобы застать хотя бы часть этой вечеринки…

– Застанем! – сказал я. – Вам нужно лишь уверовать!..

Рауль кивнул.

Я ехал дальше.

– Но, Чарли, – промолвила Бесси. – Ты не упомянул одного… Одну важную вещь ты забыл упомянуть в своем видении рождественской вечеринки…

– Это какую же?

– В своем изложении ты не упомянул питание. Что ты намерен подавать гостям? Поскольку уже довольно поздно, наверняка же очередь за едой уже стоит! Так чем ты будешь их угощать? Иными словами… что будут есть твои коллеги на рождественской вечеринке, на планирование которой ты потратил столько времени и творческой энергии?

– Ах да, питание! – сказал я. – Резонный вопрос. И очень важный. Ты очень наблюдательна, Бесси. Ты очень наблюдательна, и по этой причине, я уверен, когда-нибудь у тебя все получится. Настанет день, когда ты зайдешь дальше грунтовки. Когда-нибудь тебя полюбят недвусмысленно. Отвечая на твой великолепный вопрос, Бесс, – да, я действительно разработал подробные планы на питание. И оно будет поистине фантастично. Пришлось нелегко, учитывая наложенные ограничения. Но я убежден, что придумал идеальное решение этой головоломки.

– А головоломка – в том, что ты пообещал как подавать мясо, так и не подавать? Что ты подписался и под овощи, и под их отсутствие? Что ты дал слово быть обоими этими мировоззрениями целиком?

– Верно. И я думаю, что предложил оптимальное решение. Но его я вам открыть пока не могу. Это будет особый сюрприз, известный лишь мне одному. И потому мне потребуется присутствовать там лично, чтобы самому приоткрыть завесу тайны.

– Хотите сказать, что еды там пока нет?

– Верно.

– Наш голодный преподавательский состав и сотрудники сидят в тесном кафетерии уже несколько часов с алкоголем и барбитуратами, с навязанными им профессиональными взаимодействиями… но без еды?! И ты не намерен ее им подавать, покуда мы сами туда не доедем?

– Верно.

– Хоть мы и опаздываем уже на несколько часов?

– Да. Поэтому давайте пока не будем об этом. Давайте просто сосредоточимся на дороге, что перед нами, – на той, что все ближе и ближе подводит нас к празднику человечности, которому уже несколько часов…

* * *

Сказать, что поездка в Разъезд Коровий Мык днем значительно отличается от той, что мы предприняли ночью… значит сказать, что солнце отличается от луны или свет дня от полноты мрака. Пока мы ехали – чувствовали, как солнце окутывает нашу машину, а сверкание черного асфальта вспарывает нам глаза. Вообще без сна я чувствовал, что все больше устаю, а тепло и сиянье представляли собой непреодолимое успокоительное.

– Проснись! – вопила Бесси и по пути несколько раз била меня кулаком в плечо. И всякий раз я встряхивался.

Со временем мили летели мимо, и мы из города очертя голову неслись по сельской местности, что была поначалу зеленоватой, а затем, чем ближе к Разъезду Коровий Мык, тем бурее и хрупче. Пейзаж снова преобразился, и теперь, когда снова въезжали в скотоводческий край наших начал, мы видели произошедшие перемены. Ранчо «Коровий Мык», некогда служившее эмблемой всего региона, но с тех пор впавшее в запустенье и тлен. Бывшие выпасы ранчо, на которых прежде пасся скот, но теперь вместо них блистательными и давно доказанными теоремами стояли стрип-моллы. По пути мы ощущали жар засухи и теплоту забытых излучений. Затем – приятное ощущенье воплощения на коже. И наконец хрусткую прохладу растворения дня. В семь солнце уже почти закатилось и виднелось лишь тусклое тленье света. В половине восьмого оно опустилось за горизонт целиком. В восемь вновь настала ночь. К половине девятого мы вкатились в иссушенный пейзаж котловины долины Дьява. А к без четверти девять мы уже ехали мимо дома мэра и музея Коровьего Мыка, а также мимо лавки здоровой еды на том месте, где раньше были «Елисейские поля». Ровно в девять мы проскакали через железнодорожные пути, а еще минуту спустя подъехали ко входу, где Тимми открыл ворота на весь вечер.

– В кампусе так темно, – сказал Рауль.

– И пусто, – сказала Бесси.

– Считаете, вечеринка еще идет?

– Не знаю, – ответил я. – Но, полагаю, вскоре мы это выясним…

От будки охраны я направил «звездное пламя» к кафетерию, где, к нашему облегчению, мы увидели, что вся стоянка заполнена машинами. Вдали кафетерий сиял огнями, словно остров света в море непроницаемой тьмы.

– Они еще тут! – сказал Рауль. – Вечеринка по-прежнему происходит!

Я поставил «звездное пламя» на место для инвалидов рядом со входом в кафетерий. Наконец выйдя из машины, я размял ноги и потянулся к ночному небу.

– Это была долгая поездка, – сказала Бесси.

– Это уж точно, – ответил я. – Но необходимая.