Практикующий. Клятва ворона - Валерия Воронцова

Открыв глаза, я знала, что все поменялось. Переломный момент, обеспеченный моим океаном и ветром Влада, заставил Илью отступить во всех смыслах. Наша связь разорвала сеть его проклятий на клочки, ее больше не было и точно не будет, чем в мангал ни ткни. Это было так же верно, как и то, что теперь Яблонев мог посмотреть на меня без какого-либо риска.

Я снова видела луну, но на этот раз не в ментальном пространстве или небе над головой. Она отражалась в глазах ведьмака, отчего казалось, будто из-за свинцовых снеговых туч ярости и решительности в них сверкала и серебрилась радость. Хотя мне не казалось и я не собиралась креститься. Все так и было.

Губы моего Князя чуть изогнулись в улыбке, показав ямочки на щеках. Он был горд, доволен, и особое удовольствие доставляло чувствовать это тепло по связи, вновь заработавшей в обе стороны.

– Невозможно. Ты не могла избавиться от этого самостоятельно!

Как показывало настоящее, очень даже могла. Океан эмоций все еще отдавался штормом внутри, но каким-то образом не выплескивался через край. Словно, впервые в жизни, у меня было четкое понимание, как его направлять и оставаться на плаву, а не тонуть и захлебываться.

– Я думала, что практикующие лучше других знают, что «невозможно» – это отговорка.

Илья скривился:

– А еще они знают, что любой план может сорваться, и всегда готовят запасной. Даже два. Не забывай, кто присматривает за твоей мамой и что с ней может случиться из-за вашего плохого поведения.

– Его брат, он сейчас возле мамы, – быстро пояснила я Яблоневу, сдерживая рычание и снова стесывая кожу о тугую бечевку.

– Так что? – Мужчина снова вернул самообладание, выдав все ту же противную ухмылку и цоканье языком. – Продолжим, или ты наконец-то осознаешь поражение и будешь хорошим мальчиком, который не подвергнет опасности мать своего фамильяра?

– Я никогда не был хорошим мальчиком.

Прежняя Агата, месячной давности, вытаращилась бы на Яблонева и закричала с пеной у рта, что он не имеет права рисковать мамой, тем более чужой. Нынешняя же считала, что шантажистов нужно наказывать и давить на первых же попытках навязать свою волю. Различие между этими двумя было лишь в понимании, осознании и ощущении связи с темным.

Влад не подставлял маму, не пытался спасти свой дар за ее счет. Он просто выбирал нас. Как вчера выбрала я, сбежав к нему домой.

Раньше мы были раздробленными частицами, часто соприкасающимися общими взглядами, интересами и действиями. Сейчас наш тандем представлял единое целое, имеющее на все одно мнение. Оно, к слову, оказалось предельно простым: не трогай нас и наше, и мы не тронем тебя. Ну а если рискнул, то беги. Может быть, успеешь. (Шутка).

Руки Князя взметнулись снова, и это больше не было статичным жестом. Пальцы дергались в воздухе, будто набирая что-то на невидимой клавиатуре, или их кто-то тянул за нитки, как марионеток. Теперь Влад не сдерживался и не отвлекался, сосредоточившись на Илье, как тот и напрашивался с самого начала. Его противник сделал что-то похожее, двигая руками по-другому, очень быстро, хаотично, будто что-то выхватывал перед собой и отправлял обратно. Это походило бы на передразнивания мимами друг друга, если бы не волны электризующей энергии, покалывающей кожу.

Погружение в ментальное вымело из головы все дурацкие ассоциации, открывая нам с догом истинное противостояние. Огромный, словно сотканный из ночи ворон летал по границе своего леса, испуская крыльями фиолетовые волны, затапливающие мои поля с дорогой. Не трогая мою сущность, они встречались с серым плотным барьером на границе наших владений.

Густой и вязкий, он был похож на тысячи слоев паутины, наложенных друг на друга и перекрывающих пещеру, видневшуюся среди песка. Значит, вот какова природная ипостась Ильи. Вряд ли в ней живет что-то более привлекательное…

Атаки Влада, сопровождаемые угрожающим карканьем, следовали одна за другой, постепенно плавя каждый слой барьера, пока он вовсе не исчез, открывая вход пещеры. Не веря в такую легкую победу, мы с догом напряглись, всматриваясь в ее темный зев. Что бы там ни пряталось – это точно не крошечный безобидный паучок. Шуршание, гниль, легшая на язык, мерзкое сочетание запахов, коснувшееся ноздрей, странные движения в темноте пещеры, липкость и густота воздуха…

Все органы чувств вместе с интуицией звонили на колоколах тревоги, предупреждая о приближении чего-то огромного, жуткого и опасного. Чего-то, что было неведомо даже нашей стае, незримо присутствующей где-то за спиной, здесь и одновременно не здесь. Пригнувшись к земле, дог вздыбила шерсть и оскалила зубы, когда это показалось на свет.

Монстр. Первое, что пришло в голову, и, скорее всего, самая верная характеристика того, кого мы увидели. От паука в нем была левая половина. Четыре лапы, полбрюха и полголовы с тремя злобными глазами-бусинами. Вторая часть представляла собой клочки, лоскуты и части других животных, сущностей, которых он присвоил себе шантажом или в бою. Я различила львиный хвост, крыло летучей мыши, змеиный глаз, рыбью чешую, медвежью шкуру, кошачье ухо, иглы дикобраза, загнутый рог барана… За свою жизнь Илья обворовал, вырвал куски слишком у многих, и теперь собирался пополнить коллекцию крыльями сущности Яблонева.

Обе половины огромной махины, представшей перед нами, были сшиты между собой серыми пульсирующими нитками его энергии-паутины. Я хорошо уловила тот момент, когда змеиный и все паучьи глаза остановились на вороне, встречая очередную фиолетовую завесу распахнутой пастью, полной самых разных клыков и зубов. Он просто раскусил ее, затрясшись всем телом и издав какой-то клокочущий булькающий звук, леденящий кровь. Смех.

О боги!

Сплюнув, тварь снова разинула пасть, и на этот раз из нее к ворону вылетел липкий серо-желтый сгусток. Стремительно, беспощадно точно он настиг свою цель, врезавшись в величавую птицу. Вороний и человеческий крик смешался в ушах с испуганным воем дога и очередным смешком монстра, и меня выбросило в реальное, на тот же стул, к натирающей кожу бечевке.

Влад упал на колено, опираясь кулаком о крышу, Илья не двинулся с места:

– Старая школа, малыш. Как говорится: опыт не пропьешь.

Вскинувшись, мой темный снова выставил руку, на секунду я не узнала его лица: заострившиеся черты, ставшие почти черными глаза, ни единого намека, что парень передо мной был способен на улыбку или крепкое объятие. Ведьмак в нем развернулся на полную катушку, прежде никогда не показываясь мне так явно.

Мужчина цокнул языком:

– Птичка-птичка, поиграем. Знаешь, в чем твоя ошибка, как и всех предыдущих? Все вы атакуете меня.

Не увидев никакого смысла и логики в словах практикующего, я сосредоточилась на себе. В ментальном мне хотелось побежать и заслонить Влада, но дог могла только наблюдать, так же как и я сейчас.

– Слишком много говоришь, – выдохнул Яблонев, прежде чем перейти на темный язык, воспринимаемый мною, как треск и гудение. Практикующие схлестнулись пассами в воздухе, я чувствовала, что Влад действует на пределе своих возможностей, и если следующий раунд снова будет в пользу Ильи…