Просроченное завтра - Ольга Горышина

— Извини, что долго. Они только в половине восьмого открылись. Тебе фирменный колобок с изюмом или с творогом?

И Дима действительно потряс перед дрожащим носом жены двумя пакетиками.

— Я ничего не хочу.

— Нет, так дело не пойдет. Сказал же, никаких нервов. Они натасканные твари, все чувствуют. А нам скрывать нечего, слышишь?

Дима рукой вместе с пирожком отодвинул ей волосы и поцеловал в щеку.

— Жуй буржуй, давай! Хватит нервы трепать. Они у меня тоже не железные.

Алена вгрызлась в пирожок, но проглотить смогла его только с водой. И когда наконец открылось консульство, и очередь начала хоть немного двигаться, Алена почувствовала зверский голод и теперь боялась, что живот начнет говорить раньше нее. В крохотном зале ожидания Алену охватила паника. Анкета промокла в руках, и она с трудом назвала бы свое имя, спроси ее об этом прямо сейчас. Но пока приходилось сидеть на жестком стуле и глядеть в потерянные лица людей, отходящих от консульского окошечка с паспортами в руках. Почему им отказали — оставалось только гадать.

Вот и их очередь. Дима отпустил ее руку, но хотел пойти вместе. Однако ему не позволили. Он сжал пальцы в кулак, пытаясь сдержаться. Девушка взяла у Алены анкету, документы Димы и паспорта. Сверив имена, она спросила ровным голосом, при каких обстоятельствах она познакомилась с будущим мужем. Сердце перестало биться, и Алена слышала только себя — и не верила, что это ее голос, такой спокойный и четкий.

— Перейдите в другое окно, пожалуйста, — произнесла девушка по-прежнему бесцветно, оборвав ее на полуслове и передав кому-то документы.

Алена засеменила ко второму окошку, окончательно перестав чувствовать ноги. Теперь сердце громыхало прямо в ушах. В окошке показался высокий тощий китаец и начал задавать те же вопросы на почти идеальном русском, крутя в руках ее паспорт.

— Вчера только получили?

Алена кивнула, и китаец отложил его в сторону ее.

— Приходите за ним через неделю. До свиданья.

Он толкнул в ее сторону остальные документы, оставив у себя лишь паспорт и анкету. Алена сгребла их и сделала шаг назад, где Дима почти что подхватил ее под руки.

— Пошли. Здесь жуткая духота. Будто кондиционеров из Америки не завезли!

— Что, это все? — спросила Алена, хлопая ресницами.

— Ленка, это только начало. Сколько мы еще инстанций с тобой пройдем…

Он вывел ее на улицу, и они медленно двинулись в сторону метро. Дима предложил зайти за новыми пирожками. Она в ответ только кивнула. Однако там тоже оказалась живая очередь.

— Я помню их еще студенческой пирожковой, — усмехнулся Дима, постукивая ногтем по стеклу прилавка.

Алена глядела на электронное табло, пытаясь выбрать блюдо.

— Ты помнишь «Кэрролле», нет? — спросил Дима, продолжая барабанить по стеклу.

Она пожала плечами.

— Только не говори, что даже в «Макдональдсе» не была?

— Была, конечно.

— А я уж было подумал, что молодежь насытилась гамбургерами с картошкой, и года с двумя нулями пройдут под знаком деамериканизации… У них, не у нас, так что наедайся пирожками. Берем жареные или выпечные? Хотя, знаешь, я хочу студень…

— Студня еще нет, — услышала его девушка в красном колпаке. — Выбирайте то, что в витрине.

— А оливье тоже нет?

— Нет, все съели, но если подождете минут двадцать, мы вам его сделаем.

— Нет, спасибо. Мы пойдем к другим.

Они снова окунулись в уличную жару.

— Тут неподалеку неплохое место. Надеюсь, там можно пообедать, — Дима сильнее сжал руку жены. — Все позади, расслабься. Нельзя так нервничать. Столько всего еще впереди… Хочешь напьемся, если тебе полегчает?

Алена из белой сделалась пунцово-красной.

— Я вообще-то не пью… Во всяком случае больше не буду.

— Хорошо. Не хочешь, не надо. Давай все же поедим и догуляем до Невского. Может, можно будет купить нам билеты на один рейс или мой поменять. Хорошо, копию паспорта сделали. А ведь чуть не забыл, дурак. Лена, у нас, кажется, впереди много чего интересного. Улыбайся. Американцы хмурных не любят.

Алена опустила глаза.

— Нам надо к маме будет съездить в выходные.

— Конечно, съездим. Жаль, конечно, что я с твоим братом не познакомился, но успеется. Может, сумеем к себе его пригласить. С музыкантами особых проблем не должно ведь быть, верно?

— Я ничего про визы до сегодняшнего дня не знала. Сумасшествие какое-то.

— К сожалению, лишь для птиц в этом мире нет границ, им выход открыт… — напел Дима. — Знаешь, группу «Мифы» Барихновского? Ну, это старый рок… Ну и ладно. Будем учить американский. Пошли!

Налетел небольшой ветерок, такой желанный в невыносимую питерскую жару, но Алена осталась пунцовой.

Алена забрала из рук матери паспорт с новенькой американской визой и передала документ мужу.

— Поздравляю, — произнесла мать строго, без радости и энтузиазма.

Горькая тишина щекотала нос, как и острый запах оставшегося в стопке Алены коньяка.

— Я знаю, что вы беспокоитесь за дочь, но с ней все будет хорошо, — Дима сказал это с такой уверенностью, что даже сама Алена поверила.

Хотя с прошлого четверга она чувствовала себя жутко-разбитой и полной дурой. Саша заскочил к матери якобы с документами и напросился на обед. Эльвира вопрошающе взглянула на дрожащую руку бывшей ученицы, с которой исчезло обручальное кольцо. Саша болтал без умолку, шутил и все поглядывал на Алену, которая понимала, что сейчас между делом из его уст последует приглашение подвезти ее до дома.

— У меня сегодня много работы, — затараторила она, умоляюще глядя на Эльвиру.

— Я не могу уйти так рано.

Саша зло сжал губы, но не успел ничего возразить.

— Лена просто хочет сказать, что она…

Алена чуть не выронила вилку. Сейчас Эльвира скажет правду… Может, и к лучшему. Саша хотя бы не разнесет в гневе материнскую кухню.

— … идет сегодня со мной в театр. Это не сверхурочные. Это досуг.

Глаза Саши совсем сузились, когда он воззрился на мать.

— Саша, это наше обоюдное желание, — продолжала Эльвира без тени раздражения. — Мы обе обожаем Михаила Трясорукова и не пропускаем ни одного его спектакля. Я отправлю Лену домой на такси, не переживай. Или она вернется ко мне. Решим на месте. Хочешь кофе?

— Я ничего не хочу, — Саша резко поднялся. — Я вообще задержался дольше запланированного. Хотел быть вам полезным. Значит, в другой раз. Завтра вы никуда не идете? — Саша смотрел только в глаза Алены и ждал кивка, но она сказала: