Три Царя - Игорь Маревский

— крутилось в его голове. Четыре лежака, два тела. Семь, восемь. Подоткнуть так, чтобы кровь стекала в ямочки. Что дальше? Их оказалось несколько больше, чем он рассчитывал. В глубине души Пилорат понимал, что рано или поздно ему придется столкнуться в открытой схватке, вопрос только в другом, сколько их останется к тому времени. Так же он понимал, что хоть этот отряд и состоял из дилетантов, но среди них должен был затесаться один опытный мародер. Вожак. Он понадеялся, что это был тот самый, единственный храпящий камнеступ. Да, надежда была действительно глупой, поэтому она улетучилась как день, придавленный глыбами туч.

С каждым пропавшим собутыльником этот момент приближался, поэтому действовать приходилось быстро. Отсечь как можно больше лап и голов черному зверю, чтобы в конце он смог справиться с обычным черным псом. Пилорат заприметил, что у стойла свалены старые окровавленные тряпки и одежда, рядом с бочонком смолы, которой Чёрные обмазывали лица, перед рейдом. Мысль о саботаже родилась сама собой. Старые башмаки вместе со смолой дадут хорошее облако, главное, чтобы ветер не передумал и не ушел в другом направлении.

Мужчина обошел палатку, так чтобы вновь оказаться с задней стороны и натянул стрелу. Он не поджигал обтянутый наконечник старым носком, до тех пор, пока не убедился, что попадет куда нужно. Когда момент настал, он, медленно выдохнув, щелкнул пальцами словно кремнем и сделал выстрел. С обжигающим воздух свистом стрела угодила чуть ниже горлышка, и огонь медленно тянулся вверх. Пилорат выругался про себя и проклинал собственную криворукость.

— Че за? — раздалось из компании ровно в тот момент, когда меридинец натягивал вторую стрелу.

Выстрелив, он тогда сразу бы выдал свою позицию, а вместо того, чтобы тушить пожар, все бы рванули за белую палатку. «Зараза». Черный, что медленно вставал с бревна, щурясь пытался разглядеть не мерещиться ли ему, попутно поднимая веки пальцами и наводя резкость. Вдруг будто сама природа вмешалась или местному Лику надоело терпеть грязных Чёрных.

Один из жеребцов почувствовал угрозу и запах горелого широко раздул ноздри и заметался в стойле. На ржание отреагировали другие и тем самым приковали внимание мародеров. Кто-то даже оторвался жадной лапищей от груди пленницы и схватился за топор. «Ну давайте, родимые, скачите!» — шептал себе под нос Пилорат, и словно невидимой рукой хлестал коней, и тут его услышали.

Огонь со стрелы достиг смолы, и она вспыхнула словно факел. Скакун дико заржал и, ударив копытом, перепрыгнул через ограду, только вот неудачно. Из-за низких потолков бывшего склада, что теперь служил стойлом, он неловко пригнулся в прыжке, и зацепил копытом за ограду, кубарем падая на тряпки. Горючая бочка, покачнувшись и словно некоторое время раздумывая, наконец упала, а текучее содержимое выползло словно ленивый и жирный слизняк из кочана капусты. Пламя обожгло скакуну подкову, и тот взлетел будто ураган. Остальные, видя, что случилось с их родичем, не стали дожидаться мучительной смерти и так же повыскакивали.

— Коней хватайте, коней чтоб их! — вопль разнесся на весь лагерь.

«Началось». Пилорат убрал нож, оставляя в руках лук и несколько стрел. Он постарается из палатки в суматохе повалить скольких сможет, а как только его вычислят, добьет остальных в ближнем бою. Лишь бы глаз снова не подвел. Он наметил первую цель, паренька, что, спотыкаясь от выпитого, бегал словно курица с отрубленной головой, не зная куда податься. Меридинец был готов убить, как внезапно для самого себя услышал слова.

— Кто, паскуда в моем лагере еще не настрелялся? Кому мало было?

Действительно? Или ему послышалось? Слова явно исходили от вожака, который полагал что за инцидентом, а именно так он его расценил, стоял один из своих. Перепитый бедолага, что решил попрактиковаться или доказать товарищу меткость своего глаза даже после третьей бутылки. Не может быть такого. Пилорат давно понял, что это были новички, и даже если они праздновали свой первый улов, нельзя быть настолько безрассудным.

Опытный воин, даже если за спиной всего несколько битв, будет сетовать на неверно упавший лист, и лучше обойдет периметр раз другой, прежде чем спать ляжет, а эти? Они запросто отмели возможность вторжения, так ли это? Пилорат выждал небольшую паузу, давая смоленному дыму заполнить как можно больше пространства. Помогало и то, что обезумевшие от внезапности Чёрные, бросились заливать огонь тем, что было в руках. Вожак драл глотку, что есть сил, размахивая руками и раздавая указания. Собственно, только этим он и решил заниматься в тот момент, не отходя ни на шаг от пленниц и богатого стола.

Дым распространился настолько, насколько мог, а кони, отбежав на безопасное расстояние, постепенно останавливались, слыша голоса хозяев. Пора заняться делом. Пилорат сел на колено, а перед ним торчали воткнутые в землю четыре стрелы, пятая смотрела в глаза своей жертве. Свист, грудь, сердце судя по всему, так как Чёрный упал замертво и не шевелился. Девять. Двое бегут с ведрами, из которых выплескивается вода. Десять, одиннадцать. Последнему правда попало в ногу, но он уже не был угрозой, которой представлялся раньше. Истекать кровью будет медленно и долго. Две стрелы перед ним, еще три в колчане на спине.

Вопли разлетелись словно колокол, и теперь не оставалось ни тени сомнения, что в лагере завелся лазутчик. Половина из выживших побросала воду и схватилось за оружие. Внезапно стадо, что ровным строем шло на убой, разбежалось в стороны по всему лагерю будто тараканы. Выбирать цели стало сложнее. Тетива. Выстрел. Мимо. Стрела вонзилась в столб, чуть выше головы одной из пленниц. Другая раскрасила телегу багровым одеялом, буквально пригвоздив Чёрного к ней. Двенадцать. Когда Пилорат потянулся за новой, он услышал, как за спиной кто-то ворвался в палатку. Мощным ударом в затылок, он ощутил, как череп сжимается, и словно выдавливает кровавые соки из мозга. Его выбросили наружу, а голова ужасно гудела.

— Нашли! Нашли паскуду!

Пилорат вскочил на ноги, кое-как сберегая лук, надел его словно рюкзак и побежал. В тот момент неважно было куда, лишь бы подальше от клинка, что уже был готов вонзиться ему в спину. Меридинец, как мотылек, инстинктивно бежал к огню, пытаясь на ходу сообразить сколько их осталось, и с каких сторон они к нему направляются. Он успел заметить ошарашенный взгляд пленниц, которые пока не смогли понять происходящее, и еще не успели почувствовать касание надежды.

Земля под ногами ощущалось странновато мягкой и зыбучей. Меридинцу ни один