Большая пайка - Юлий Дубов

— Объяснить можете? В конце-то концов!

— Не притворяйтесь! Вы продали эту машину совсем другому человеку!

— Как — другому?

— Так! Узбекскому крестьянину из Ферганы. Я теперь все знаю. Когда он выехал за ворота, ваши убийцы напали на него, вытащили из машины, всего изуродовали и бросили. А машину вернули на стоянку и продали мне. Что, правда глаза колет?

— И где же сейчас этот крестьянин? — вопрошал сбитый с толку Виктор.

— Ага! Не смогли концы спрятать! Он пришел в себя, дополз до милиции и все-все рассказал. И сразу же умер.

— Что вы говорите?

— То и говорю! А когда я пошла регистрировать машину, они проверили ее по документам, арестовали меня, надели наручники и трое суток держали в камере. Пойдемте, пойдемте, я сейчас вам все покажу.

Девица тащила Виктора во двор.

— Смотрите, — тыкала она наманикюренным пальцем в резинку уплотнителя на дверце. — Видите, отстает? Это он ногтями хватался, когда его тащили из машины. Видите? Мне все объяснили в милиции. А это видите? Здесь его головой о капот били. Видите? Убийцы!

Беседа продолжалась уже в кабинете, куда Виктор с огромным трудом уволакивал девицу от начинавшей собираться толпы любопытных.

— Что вы хотите?

— Я уже сказала. Заберите у меня эту кровавую машину. Заберите!

— Погодите минутку. Как это — заберите?

— Вот так! Заберите. А мне взамен выдайте любую другую.

— Стоп. — До Виктора начинало доходить. — А почему ваша машина в таком состоянии?

— А в каком же еще состоянии она может быть? Когда меня выпустили из милиции, я была совершенно разбита. Я три ночи провела в наручниках, у меня ни руки, ни ноги не слушались. Я не справилась с управлением. Но это неважно! Заберите у меня эту кровавую машину!

И у девицы начиналась истерика.

— Так, — беспомощно говорил Виктор. — Я все понял. Это вам не ко мне. Пройдите в соседнюю комнату, к юристам. Все напишите. Про крестьянина. Про наручники. Про машину. Все будет очень хорошо. Вам помогут.

Девица пропадала в лабиринтах фирмы, время от времени появлялась снова и наконец исчезала насовсем, но в анналах инфокаровской истории оставалась легенда о невинно убиенном дехканине.

— Стефан Львович? — вопрошал по телефону голос с непонятным акцентом. — Здравствуйте. Говорит шеф-директор московской штаб-квартиры Ассоциации «Двадцать пятый век», моя фамилия — Кротон. У меня деловое предложение.

Девяносто девятые модели. Все цвета. Любая комплектация. Партия от двухсот штук. Со склада в Москве. Берете?

— Беру! — радостно орал в трубку Светлянский, оценивая перспективу создания дефицитного резерва в обход Ларри. — Какая цена?

— Договоримся. Приезжайте в Измайлово на остров. Вас будут ждать.

На острове Светлянский мгновенно понимал, что ему пытаются запарить машины с инфокаровской же стоянки.

— Видишь? — вопрошал его предводитель группы бритоголовых, прибывшей на двух БМВ, и обводил рукой грандиозную панораму автомобилей, выстроившихся за забором из колючей проволоки. — Это все наше. Сколько берешь?

— Все беру, — отвечал Светлянский, интересуясь дальнейшим развитием событий. — Почем?

Называлась цена, долларов на триста превышающая инфокаровскую. Светлянский мрачнел и крутил головой.

— Смотри сюда. — Главарь бритоголовых брал Светлянского за пуговицу. — Сто баксов с машины дам тебе в откат наликом. Уловил? Сделаешь предоплату — еще сто баксов. Здесь пятьсот машин стоит. Сто штук твоих. Уловил? Сделаешь предоплату, конкретно?

Предоплата неизвестным бандитам за собственные автомобили, безусловно, объясняла стотысячный откат.

— А машины можно посмотреть? — интересовался Светлянский.

— Смотри. Тебе чего, плохо видно отсюда?

— Да нет. Внутрь зайти можно? Походить, посмотреть состояние?

— Ты чего, мужик? Не видишь, что ли, новина какая? Прямо с завода.

— А все-таки?

— Тогда давай завтра в это же время. Сегодня стоянка закрыта.

— Так попросим, чтобы открыли, — не сдавался Светлянский. — Ваша же стоянка. Пошли.

И он подходил к тянущейся в струнку охране.

— Все в порядке, Стефан Львович, — докладывал начальник смены. — Никаких происшествий. А господа с вами?

Обернувшись, Светлянский еще успевал разглядеть исчезающие за поворотом габаритные огни БМВ…

Не все бандиты были столь просты, случались и конфликты. Если Институт, находясь в Москве, еще как-то держался на плаву, сдавая в аренду коммерсантам половину лабораторных помещений, то подмосковный филиал давно уже лежал на боку. Платон, пролетая как-то по Институту, мгновенно подсуетился и предложил ВП избавить его от непосильного и ненужного по нынешним временам бремени. В результате «Инфокару» достался трехэтажный корпус на территории в пять гектаров, окруженной глухим бетонным забором. Стратегическое значение этого объекта для автомобильного бизнеса даже не поддавалось оценке: железная дорога находилась в трех километрах, и вагоны с машинами можно было разгружать тут же, не завозя их в Москву. Было решено создать здесь гигантский накопитель для автомобилей, из которого они будут уходить в розничную продажу на московские и немосковские стоянки. Заведовать накопителем поставили Лёню Донских.

Местная шпана, в мирные советские годы промышлявшая грабежами дачных участков и устрашающими пьяными набегами на населенные пункты с единственной целью — набить кому-нибудь морду и показать себя, — с началом борьбы за построение капитализма изменила свои стратегические установки. В лучших традициях юных тимуровцев бравые ребята появлялись на садовых участках ближе к завершению летнего сезона, находили председателя правления и предлагали ему свои услуги по охране территории.

— В месяц двадцатка с участка, — говорил предводитель, поигрывая пачкой «Мальборо» и с покровительственной ухмылкой поглядывая на корешей, картинно восседающих за забором на своих мопедах. — И никто чужой к вам не сунется.

Далеко не каждый председатель соглашался сразу. Первый, к которому они пришли, вообще попер их, пригрозив охотничьим ружьем. На следующую ночь у него пропала собака, а еще через день таинственным образом исчез и так и не был обнаружен окружавший участок забор из штакетника. Проснувшись поутру в чистом поле, председатель резко поумнел и пошел на переговоры.

— Теперь будет тридцатка в месяц, — сообщил предводитель. — Я всех своих уже распределил. Надо будет новых нанимать. А это большой расход. Понял?

Регулярно поступающая от садоводов дань создавала для «Тимуровцев» необходимый ресурс для безбедного и приятного существования. Но не более того. А хотелось больше. Поэтому возникновение в ближайшем соседстве любой коммерческой точки, нацеленной на добывание денег, воспринималось как праздник.