Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

партии в качестве альтернативы существующей консервативной партии. И он отметил, что Коммунистическая партия Советского Союза (КПСС) потеряла более четырех миллионов членов за предыдущие полтора года. Хотя в стране существовала

 

В ходе жаркой дискуссии стало ясно, что Горбачев теперь плохо контролирует ЦК КПСС.

Ельцин, тем временем, 20 июля запретил любую политическую деятельность на российских государственных предприятиях и приказал им "игнорировать" любые распоряжения КПСС. Хотя Политбюро и Секретариат КПСС выпустили государственный документ, осуждающий указ Ельцина, сам Горбачев промолчал, а его пресс-секретарь Игнатенко сказал журналистам лишь, что Горбачев обеспокоен тем, что указ "вносит элементы напряженности и конфронтации".

29 июля в двустороннем договоре с Литвой, аналогичном тем, которые Россия подписывала с другими "суверенными" республиками Союза, была признана мартовская декларация о независимости, что означало признание Россией независимости Литвы.

Союз" Ельцина с Горбачевым не означал, что программные и политические разногласия не сохранились, несмотря на согласие по Союзному договору и общей программе экономических реформ. Горбачев и Ельцин договорились о четырех ключевых задачах: политическая демократизация, экономическая реформа, сохранение Союза и новое мышление и действия во внешней политике. Тем не менее, оба лидера оставались сильными политическими соперниками, а многие в их окружении были еще более ожесточенными противниками, некоторые из них выступали против даже взаимовыгодного союза для достижения общих целей. В результате между союзными властями Горбачева и российскими властями Ельцина сохранялись напряженность и конкуренция, но не потому, что последние выступали против союза, а потому, что они выступали против "центра", который многие видели олицетворением Горбачева, коммунистической партии и правительства СССР.

 

Московский саммит и Договор СНВ

 

Задача радикальной экономической реформы и политическая реформа и стабильность вновь казались более устойчивыми, возросли в срочности и приоритетности. Тем не менее, политические перспективы внутри Советского Союза оставались до боли неопределенными, и консолидация политических достижений в Европе нуждалась в дополнительной поддержке со стороны контроля над вооружениями. Договор о сокращении обычных вооруженных сил в Европе (ДОВСЕ) начал разваливаться почти сразу после подписания в Париже, и прежде чем он мог быть ратифицирован и вступить в силу, необходимо было устранить разногласия в его интерпретации. Хотя этот договор был многосторонним и требовал многостороннего согласия, основное бремя новых переговоров с Москвой по спорным вопросам легло на Соединенные Штаты. Кроме того, в более широком контексте Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ) между Советским Союзом и Соединенными Штатами оставался незавершенным, несмотря на успехи в достижении соглашения. Таким образом, контроль над вооружениями вновь оказался в центре внимания переговорщиков как по своим собственным соображениям, так и для оправдания очередной американо-советской встречи на высшем уровне.

Как отмечалось ранее, разногласия по ДОВСЕ, вызванные, в основном, попытками СССР использовать или создать лазейки, чтобы смягчить более тяжелое бремя сокращений, которое договор наложит на советские силы, стали предметом повторного обсуждения Бейкера и Бессмертных на их встречах в середине марта и середине апреля. В начале апреля Горбачев также направил Бушу письмо по проблеме ДОВСЕ, и Буш ответил на него до встречи министров иностранных дел двух стран 24-25 апреля. Но основные разногласия остались и после этой встречи, и после другой встречи в Каире 12-13 мая (где на повестке дня также стояли ближневосточные вопросы и проблемы СНВ). Но главный шаг вперед был сделан 20-21 мая, когда генерал армии Михаил Моисеев, начальник Генерального штаба, прибыл в Вашингтон с конструктивным предложением. Хотя оно еще не разрешило всех разногласий, оно показало готовность советских военных к решению вопроса и заложило основу для окончательного решения.

Президент Буш позвонил Горбачеву 27 мая, чтобы обсудить проблему ДОВСЕ (а также СНВ и экономические отношения). Ключевое соглашение было достигнуто 1 июня в Лиссабоне, когда Бейкер и Бессмертных были вместе на подписании соглашений, положивших конец долгой гражданской войне в Анголе. 14 июня на официальном заседании сторон, подписавших ДОВСЕ в Вене, вопросы были окончательно решены односторонним заявлением Советского Союза о принятии определенных обязательств "вне рамок" ДОВСЕ, как они его интерпретировали, но уступая по существу сокращениям, которые соответствовали интерпретации, принятой другими двадцатью одним участниками договора. Советская сторона сохранила "лицо", но за исключением символических корректировок, в целом она приняла на себя обязательства по дополнительным сокращениям, по существу компенсирующим лазейки. В принципе, Советский Союз (или, что более важно, Генеральный штаб) не уступил, но в целом, по существу, уступил.

 

Советское стремление разрешить оставшиеся разногласия по Договору СНВ было очевидным, когда две делегации возобновили переговоры 19 апреля. В отличие от неспособности обеих сторон продвинуться вперед, когда Бейкер и Бессмертных в последний раз серьезно обсуждали СНВ в середине марта, сейчас Советы попытались возобновить переговоры. Однако Соединенные Штаты хотели решить спор по ДОВСЕ, прежде чем приступать к вопросам СНВ. СНВ был среди тем, которые обсуждались Бейкером и Бессмертных на встрече в Каире в середине мая, Бушем в телефонном разговоре с Горбачевым 27 мая, и снова Бейкером и Бессмертных 1 июня в Ллсбоне, 7 июня в Женеве и 20 июня в Берлине. Но в конце июня оставались те же три основных вопроса, что и в начале года: как запретить шифрование телеметрии ракетных испытаний, как считать боеголовки ракет (особенно при "загрузке" действующих ракет MIRV, чтобы они несли меньше максимального количества боеголовок, с которыми данный тип ракет был испытан), и как определить параметры "новых" типов ракет.

Прорыв по этим последним вопросам произошел только в середине июля, прежде всего в ходе визита в Вашингтон 11-14 июля Бессмертных - снова в сопровождении генерала Моисеева, ключевого человека для принятия этих решений. Первые два вопроса были решены на встрече 11-14 июля. Последний вопрос был решен 17 июля на встрече Буша и Горбачева, которые встречались в Лондоне на экономическом саммите Группы семи. И снова советские военные были привлечены напрямую, чтобы они не могли критиковать или "перетолковывать" принятые решения.

 

США за отказ от поправки Джексона-Яника, запрещающей гарантии экспортных кредитов. На очередное заседание полуофициального торгово-экономического совета США-СССР в Нью-Йорке 29-31 мая прибыла огромная советская делегация - 500 человек вместо обычных десятков. В это же время высокопоставленные эмиссары Горбачева, член Президентского совета Евгений Примаков и первый вице-премьер Владимир Щербаков, приехали в Вашингтон и встретились с Бушем и Бейкером, а также с руководителями Всемирного банка и МВФ. 3 июня Буш объявил, что продлит действие исключения Джексона-Яника на целый год (официально это было сделано 2 августа). 4 июня выдающийся бизнесмен и политический деятель Роберт С. Страус был назначен преемником карьерного дипломата Джека Мэтлока на посту американского посла