Приключения Кавалера и Клея - Майкл Чабон

Самым главным, ключевым элементом праздника, однако, был визит в «Магическую лавку» Луиса Таннена, что на западной Сорок второй улице, где Сэмми предстояло купить Томми подарок ко дню рождения: «Чудо-ящик Последнего Демона». Ценой аж в $17,95, Чудо-ящик следовало считать весьма щедрым даром со стороны родителей Томми, однако они с самого начала проявляли замечательную снисходительность в отношении его недавнего интереса к магии, как будто этот самый интерес согласовывался с неким тайным маршрутом, мысленно проложенным ими для Томми.

Вся эта магическая каша заварилась с тех пор, как отец Юджина Бегельмана вернулся из деловой поездки в Чикаго с продолговатой коробкой цвета игральных карт, которая, как гласила надпись на наклейке, содержала в себе «все необходимое, чтобы ИЗУМИТЬ и ПОРАЗИТЬ твоих друзей и сделать ТЕБЯ сердцем любой вечеринки». Естественно, у Томми такая программа ничего, кроме насмешки, не вызвала, но после того, как Юджин заставил едва ли не целое крутое яйцо ненадолго исчезнуть, а также почти сумел вытащить из предположительно самого обычного дамского чулка довольно вялую искусственную мышку, Томми испытал острое нетерпение. Подобное нетерпение — сжатие в груди, невольное постукивание ногой, мнимая потребность в срочном мочеиспускании, — временами решительно невыносимое, находило на него всякий раз, как он сталкивался с тем, чего никак не мог раскусить. Тогда Томми одолжил у Юджина детский магический набор «Об-Ракада-Бра!», забрал его домой и за один-единственный уикенд сумел освоить все фокусы. Юджин сказал, что он может оставить набор себе.

Дальше Томми пошел в библиотеку и неожиданно обнаружил там дотоле незамеченную им полку книг по карточным фокусам, фокусам с монетками, фокусам с шелками, шарфами и сигаретами. Его ладони были крупными для мальчика его возраста, а пальцы достаточно длинными. Кроме того, у Томми оказалась способность подолгу выстаивать перед зеркалом с монеткой и спичечным коробком, снова и снова повторяя одни и те же манипуляции, которая удивила даже его самого. Когда он тренировал сокрытие предмета в ладони с дальнейшим его исчезновением, это его прямо-таки умиротворяло.

Томми не потребовалось много времени, чтобы обнаружить «Магическую лавку» Луиса Таннена. Там не только имелся самый широкий ассортимент различных магических аксессуаров на Восточном побережье, в 1953 году все еще неофициальной столице профессиональных занятий иллюзионом в Америке. При лавке также существовал некий неформальный клуб иллюзионистов, где поколения мужчин в шелковых шляпах, проходящих через город по пути на север, юг или запад к домам водевилей и бурлесков, к ночным клубам и театрам варьете всего государства, встречались, чтобы обменяться информацией, поклянчить денег, а также изумить друг друга тонкостями слишком артистичными, чтобы тратить их на аудиторию из слоноподобных разинь и любителей поскалиться над распиленными надвое дамами. «Чудо-ящик Последнего Демона» был одним из фирменных трюков мистера Луиса Таннена, многолетним бестселлером. Как лично гарантировал хозяин лавки, Чудо-ящик размазывал аудиторию (нет, конечно, не аудиторию пятиклассников, только и способных, что переворачивать карты да дуться в стикбол, но, воображал Томми, аудиторию облаченных в смокинги типов, курящих длинные сигареты на океанских лайнерах, и женщин с гардениями в волосах) в слой безумно озадаченного желе на полу. Одного его названия было достаточно, чтобы Томми аж задохнулся от нетерпения.

В задней части лавки, как Томми заприметил в первые же свои визиты к Таннену, имелись две двери. Одна, выкрашенная в зеленый цвет, вела в кладовку, где хранились стальные кольца, трюковые птичьи клетки и чемоданы с двойным дном. Другая, черная как смоль, обычно бывала закрыта, но порой кто-то заходил с улицы, здоровался с Луисом Танненом или одним из продавцов, и проходил в черную дверь, открывая частичку мира по ту ее сторону. Еще бывало, что оттуда кто-то выходил, засовывая себе в карман пять долларов или качая головой от удивления только что увиденному чуду. Там как раз и находилась знаменитая задняя комната Луиса Таннена. Томми отдал бы все на свете — отказался бы от «Чудо-ящика Последнего Демона», «Истории Робин Гуда», копии музея-квартиры Шерлока Холмса на Бейкер-стрит, а также «Автомата», — лишь бы одним глазком заглянуть туда и увидеть, как старые мастера хватаются поразительными цветками своего искусства. Когда сам мистер Таннен взялся устраивать отцу Томми демонстрацию работы Чудо-ящика, показывая, что он пуст, засовывая туда семь шарфов, а затем открывая его снова, чтобы показать, что он по-прежнему пуст, в лавку вошел мужчина, сказал «Привет, Лу», после чего направился к задней комнате. Пока дверь открывалась и закрывалась, Томми успел заметить нескольких фокусников в свитерах и костюмах, стоящих к нему спиной. Все они наблюдали за другим фокусником, который что-то такое проделывал, худым мужчиной с длинным носом. Когда длинноносый поднял голову, улыбаясь только что проделанному им маленькому фокусу, Томми не заметил в его глубоко посаженных глазах с тяжелыми веками особого самодовольства. Зато другие фокусники вовсю расхваливали исполненный трюк. Затем грустные голубые глаза длинноносого встретились с глазами Томми. И резко распахнулись. Дверь закрылась.

— Поразительно, — сказал Сэмми Клей, доставая бумажник. — Эта штукенция того стоит.

Мистер Таннен передал ящик Томми, и он его взял, но глаза мальчика по-прежнему не отрывались от черной двери. Сфокусировав свои мысли в острый алмазный луч, Томми нацелил его на дверную ручку, от всей души желая, чтобы она повернулась. Ничего не произошло.

— Томми? — Томми поднял взгляд. Отец внимательно на него смотрел. Вид у него был слегка раздраженный, а в голосе звучало фальшивое добродушие. — Осталась в твоем теле хоть капля желания к этой штукенции?

И Томми кивнул, хотя правда от его отца все-таки не укрылась. Затем мальчик посмотрел на лакированный деревянный ящик синего цвета, по которому он не далее как вчера вечером томился с такой силой, что только за полночь смог заснуть. Но знание секретов «Чудо-ящика Последнего Демона» никогда бы не провело Томми через дверь в заднюю комнату Луиса Таннена, где закаленные странствиями мужчины стряпали частные чудеса для собственного меланхоличного удовольствия. Оторвав глаза от Чудо-ящика, мальчик снова посмотрел на заднюю дверь. Она так и осталась закрытой. «Вот Жук, — с уверенностью подумал Томми, — наверняка бы в нее прорвался».

— Классно, папа, — сказал он вслух. — Я просто в восторге. Спасибо.

Три дня спустя Томми зашел в аптеку Шпигельмана расставить там комиксы. Эту работу он проделывал совершенно бесплатно и, как ему казалось, без ведома мистера Шпигельмана. Новые еженедельные комиксы прибывали по понедельникам, и к четвергам, особенно ближе к концу месяца, длинные ряды проволочных стоек вдоль задней стены аптеки зачастую становились сумятицей беспорядочно расположенных и затрепанных изданий. Посему каждую неделю Томми сортировал комиксы и расставлял их по алфавиту, «Нэшнл» к «Нэшнл», «И-Си» к «И-Си», «Таймли» к «Таймли», воссоединяя разлученных членов семейства «Марвел», изолируя в нижнем углу выпуски любовных романов, которые он, пытаясь скрывать этот факт от своей матери, вообще-то презирал. Понятное дело, самые центральные стойки Томми резервировал для девятнадцати изданий «Фараона». Мало того, он вел их аккуратный подсчет, радуясь, когда Шпигельман распродавал всю партию «Медных кулаков» за неделю, испытывая загадочную жалость к отцу и одновременно стыд за него, когда все шесть экземпляров «Морских рассказов», личного предпочтения Томми, целый месяц лениво лежали нераскупленными на стойке у Шпигельмана. Все перераспределение Томми производил исподтишка, под видом пролистывания. Всякий раз, как в аптеку забредал другой парнишка или мимо случалось пройти мистеру Шпигельману, Томми быстро и как попало засовывал изъятую им беспорядочную стопку назад, после чего выдавал вполне прозрачный фрагмент невинного насвистывания. Дополнительным средством скрывать свои тайные библиотекарские потуги (главным образом произраставшие из преданности отцу, но также из врожденной нелюбви к беспорядку) была растрата драгоценного еженедельного десятицентовика на комикс. Томми делал это даже несмотря на то, что отец регулярно приносил домой большие стопки работ «конкурентов», куда входило немало изданий, которых Шпигельман вообще никогда не брал.