Восемь Драконов и Серебряная Змея - Yevhen Chepurnyy

— Вот так-то лучше, — генерал проводил довольным взглядом Инь Шэчи и Му Ваньцин, которых, связанных, бессознательных, и полуголых, уносили следом за Цяо Фэном. — Берите остальных. И, кто-нибудь, дайте противоядие нашим солдатам, что были в одном шатре с нищими. Пусть лентяи тоже поработают. Юньцзун, — подозвал он своего помощника, который и распоряжался захватом ханьцев. — Утром проследишь за сворачиванием лагеря, и отправкой пленников. Я выступлю налегке, с первыми лучами солнца — мне до смерти надоела Срединная Равнина, — младший командир согнулся в поклоне, но Хэлянь Тьешу уже шагал прочь.

* * *

Дуань Юй проснулся посреди ночи, разбуженный громким шумом, и судорожно закашлялся от заполняющего его шатер мерзкого смрада. Кое-как набросив халат и натянув сапоги, он вывалился из палатки, и с оторопью воззрился на творящееся снаружи. Его растерянный взгляд выхватил из разгоняемой факелами темноты красное от напряжения лицо Цяо Фэна, бесстыдно оголенную белую руку Му Ваньцин, свисающей с плеча какого-то тангута, и то, что немедленно вырвало его из ступора — наполненные отчаянием глаза Ван Юйянь.

Сорвавшись с места призрачной молнией, юный принц уклонился от тянущихся к нему рук тангутских солдат, и со всех ног метнулся к дочери госпожи Ван, забыв обо всем остальном. Окружающие его тангуты встревоженно загомонили — после взятия в плен Цяо Фэна, никто из них не ожидал, что ещё один из ханьцев останется не только в сознании, но и боеспособным. Сияющие лучи ци сорвались с пальцев Дуань Юя, срубая несущих Ван Юйянь солдат. Тут же, юный принц подхватил девушку на руки, и, не помня себя, бросился прочь — опасность, грозящая любимой, вымела из его головы все мысли и рассуждения. Он желал сейчас лишь одного — спасти ту, что была для него дороже всего остального мира.

Тангуты не преследовали юношу — легковесная дочь госпожи Ван несильно замедлила его стремительный бег, и Дуань Юй со своей ношей в считанные мгновения растворился в ночной темноте.

— Генералу это очень не понравится, — напряжённо промолвил Юньцзун. — Сытай, Чицы, — окликнул он двух солдат. Те поспешно подошли к нему, и низко поклонились.

— Поднимите первый конный десяток, и отправьте следом за этим живчиком, — велел мужчина. — Не нужно допускать всяких неприятных осложнений, вроде приведенной тем ханьцем помощи, — солдаты ответили кратким и дружным согласием, и, не медля, побежали к одному из шатров.

* * *

Взмыленный и запыхавшийся, Дуань Юй остановился после получаса непрерывного бега. Он опустил свою драгоценную — прежде всего, для него самого, — ношу, на мягкую траву у корней разлапистого дуба, и без сил плюхнулся рядом. Юный принц по-прежнему мог бежать быстрее ветра — внутренняя сила, изъятая Искусством Северной Тьмы у тибетского злодея, наполняла меридианы Дуань Юя мистической мощью, что позволяла использовать и более утомительные техники. Причина усталости принца была в другом — неся Ван Юйянь на руках, он порядком утомил оные руки, сбил дыхание, и перенапряг спину. Усиливающие техники ци же были ему неизвестны.

Точнее, безалаберный юноша, все ещё не избавившийся от своей неприязни к боевым искусствам, попросту позабыл о них.

Едва лишь юный принц устроился на отдых, дочь госпожи Ван впервые за долгое время подала голос.

— За нами гонятся, Дуань Юй, — едва слышно сказала она. — Я заметила всадников на дороге позади. Скоро, они будут здесь.

— Они найдут разве что наши следы, — с бодростью, которой не испытывал, ответил юный принц. — Я с лёгкостью унесу вас отсюда, юная госпожа. Вот только… вы не будете против, если дальше я… понесу вас на спине? — невольно представив девушку, прижимающуюся к нему всем телом, он изрядно смутился, из-за чего начал запинаться и бормотать.

— Ты спасаешь мне жизнь, — серьезно промолвила Ван Юйянь. — Было бы глупо цепляться за приличия, и умереть из-за этого. Делай, что нужно.

— Замечательно, — с облегчением улыбнулся юноша, и кое-как поднялся на усталые ноги. — Давайте я вам помогу.

С трудом взвалив девушку на спину, Дуань Юй вновь припустил прочь со всех ног, поднимая клубы серой дорожной пыли.

Его внимание привлекло виднеющееся вдалеке строение, и его необычный вид: ярких цветов полотнища воинскими знамёнами колыхались над мореным деревом стен. Юноша рассудил, что поспешное бегство привело их с Юйянь на окраину одной из близлежащих деревень, к устроенной на отшибе мастерской красильщика. Подумав, что даже столь яркое убежище лучше чистого поля, открытого всем ветрам, юный принц направил к красильной мастерской свой бег, и вскоре заколотил в ее ворота.

— Хозяева! Спасите! Чужеземные злодеи гонятся за нами! — позвал он.

Никто не ответил на его суматошный призыв, но тяжёлые створки ворот заскрипели и приоткрылись от очередного пинка юноши — а стучался он, нагруженный беспомощной девушкой, именно ногами. Похоже, местный красильщик то ли был человеком редкого гостеприимства, не не запирая дверей в поздний час, то ли страдал забывчивостью.

Толчком ноги, Дуань Юй отворил ворота, и вступил внутрь, снова и снова выкликая хозяев — даже пренебрегая частью приличий из-за спешки, он не хотел оставлять их полностью. Пройдя через двор, мимо чанов с краской и сушащихся разноцветных полотен, он вошёл в скромный дом красильщика, также не встретив на двери ни замка, ни засова. Мысль о возможной заброшенности мастерской не успела укорениться в разуме принца — за порогом, он почти сразу же наткнулся на взгляды полуодетой парочки.

Юный принц ощутил, как наливаются жаром его уши — они, наверное, светились сейчас в ночном мраке, так велик был охвативший Дуань Юя стыд. Ему быстро стала понятной причина оставления его призывов о помощи без ответа — вопли юноши сорвали красильщика с женой с их супружеского ложа.

К чести юного принца, он быстро спохватился, и вспомнил о своих преследователях. Прочистив горло, он обратился к оторопело глядящей на него паре:

— Простите за бесцеремонное вторжение, уважаемые. Наши с моей спутницей жизни в опасности, и я забыл о приличиях пред лицом смерти. Умоляю, спасите нас, и скройте от тангутских злодеев.

Мужчина и женщина — по виду, обычные немолодые крестьяне, все так же безмолвно сверлили ошарашенными взглядами Дуань Юя с его ношей. Тот в отчаянии сжал зубы, опустил Юйянь на пол, и сорвал с пояса вышитый кошелек. Дернув завязки мешочка, он вывернул его прямо на мореные доски пола. Серебряные и золотые слиточки с лязгом и стуком посыпались под ноги красильщика с