История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней - Мунго Мелвин

В конце марта 1918 г. в Киеве разместился штаб армейской группы «Эйхгорн-Киев» — названной по фамилии ее главнокомандующего генерал-фельдмаршала Германа фон Эйхгорна. Среди подкреплений, сразу же переброшенных на Украину, были четыре дивизии LII корпуса (Generalkommando zbV Nr. 52), которым командовал генерал от инфантерии Роберт Кош[1012]. Его группа, поддерживавшая оккупационный порядок в Румынии, состояла из 212-й и 217-й пехотных дивизий, 15-й дивизии ландвера и Баварской кавалерийской дивизии[1013]. Как указывается в официальной немецкой истории Первой мировой войны, в середине апреля немецкие войска под командованием Коша вошли в Крым, чтобы захватить морской порт Севастополь и таким образом «завладеть кораблями Черноморского флота»[1014].

Большевики блокировали Перекоп. Они были готовы померяться силами с Кошем, чрезвычайно опытным прусским солдатом[1015]. Из его личных документов за тот период становится понятным, что он видел себя в роли не только военного, но и политика, что проявилось в способах решения самых разных проблем, с которыми он столкнулся на юге Украины и в Крыму. Кошу приходилось не только сражаться с большевиками, но и иметь дело с противоречивыми требованиями немецких колонистов, татар, украинцев и не поддерживавших революцию русских. В то же время он умудрялся ежедневно писать жене, отправляя ей подробные рассказы, зачастую читающиеся так, словно они написаны для публикации в послевоенном путеводителе.

В письме от 17 апреля 1918 г., после довольно пространного описания местного виноградника и рассказа о дегустации бутылки лучшего вина, которое можно сравнить с самыми качественными рейнскими винами, Кош обращается к военной обстановке. Лаконично отметив, что «по слухам, несколько тысяч человек во главе с командующим Черноморским флотом, матросом, должны были подтянуться к Перекопу», он выражал мнение, что «лучше бы они держали оборону и сражались там, а не в Севастополе»[1016]. Вернувшись к той же теме на следующий день, когда началось наступление на Перекоп Баварской кавалерийской дивизии (усиленной пехотным полком 217-й дивизии), Кош выражал надежду «что все здесь пройдет легко и быстро и сопротивление в Севастополе будет не слишком сильным»[1017]. На следующий день, 19-го числа, стало ясно, что оборона Перекопа прорвана, и баварская кавалерия преследует бегущих большевиков.

21 апреля немецкие войска углубились на территорию Крыма, наступая по двум сходящимся осям на столицу губернии Симферополь. Правительство Советской Таврической Республики днем раньше уже бежало из города, намереваясь морем добраться до Новороссийска. Удача изменила им — отряд татар перехватил большевиков в приморском городе Алушта, где после пыток их расстреляли, отомстив за убийство Челебиджихана. Одновременно антибольшевистское восстание распространилось по всему побережью, от Ялты до Феодосии[1018]. Моряки Севастополя и солдаты Красной гвардии попытались подавить беспорядки, но это отвлекло силы большевиков от противостояния немецким войскам. Баварская кавалерия продолжала наступление от Перекопа на северо-запад, а части 15-й дивизии ландвера продвигались вдоль главной железнодорожной ветки с Украины. Это немецкое соединение наткнулось на отряд численностью до двух тысяч человек, который называл себя «Украинской бригадой»: они тоже стремились как можно быстрее достичь Севастополя по железной дороге. Ситуация и так была достаточно сложной, а тут еще вмешалась третья сторона. Кош сожалел, что его части не остановили украинцев, поскольку скептически относился к их составу и намерениям: «Я считаю, что эта банда — спасающиеся бегством большевики. Если выяснится, что они действительно украинцы, то у них нет никаких причин находиться в Крыму, а их присутствие может привести к серьезным осложнениям. В царящей здесь неразберихе трудно отличить друга от врага»[1019]. Он не знал, что этим отрядом командовал украинец Петр Федорович Болбочан, командующий Крымской группой армии Украинской народной республики.

Тем временем в Севастополе назревал кризис. Когда стало ясно, что помешать немцам войти в город невозможно, еще острее встал вопрос о судьбе Черноморского флота. Флот имел стратегическое значение, и поэтому это была совсем не локальная проблема. Вопрос принадлежности флота уже несколько месяцев волновал Москву, Киев и Берлин. Советское правительство стремилось как можно быстрее эвакуировать корабли в безопасный большевистский порт Новороссийск; Рада настаивала, что флот должен принадлежать Украинской народной республике и что его следует очистить «от преступных большевистских элементов». Высшее командование Германии официально не оспаривало претензии Украины, но приняло решение, что немецкие войска — то есть подразделения Коха — захватят флот для Германской империи. Но какие бы дискуссии ни велись в столицах, последнее слово оставалось за моряками Черноморского флота. На делегатском собрании солдат и матросов, которое состоялось 21 апреля, было решено: с учетом того, что «революционный Черноморский флот был авангардом революции, им и будет, и знамя революции никогда не спустит», корабли должны уйти в Новороссийск[1020].