Благородный Дом. Книга 1. На краю пропасти - Джеймс Клавелл

По ступенькам поднимался Данросс. С изумленным блеском в глазах он подождал, пока парочка пройдет. Улыбающийся во весь рот коридорный отвесил ему поклон. Он пробрался через толпу к местному телефону. Многие тут же заметили его и провожали взглядами. Обойдя группу туристов, увешанных фотоаппаратами, он увидел за угловым столиком Жака де Вилля и его жену Сюзанну. Оба сидели с напряженными лицами, уставившись в свои рюмки. Данросс тряхнул головой: опять двадцать пять! Бедный старина Жак снова попался, и жена, уличив его в неверности, сыплет соль на старую рану. Джосс! Он, как наяву, услышал смех старого Чэнь-чэня. «Жизнь мужчины – страдание, юный Иэн! Да, это война вечного инь с нашим, о, таким уязвимым ян…»

В другой день Данросс сделал бы вид, что не заметил чету де Вилль, чтобы не вторгаться в их личную жизнь, а сегодня, повинуясь какому-то инстинкту, поступил иначе.

– Привет, Жак, Сюзанна. Как дела?

– О привет, привет, тайбань. – Жак де Вилль вежливо встал. – Не присядешь к нам?

– Нет, спасибо, не могу. – И тут он заметил, что лицо друга выражает нешуточное страдание, и вспомнил об автомобильной аварии во Франции. «Дочь Жака, Аврил, и ее муж!» – Что случилось? Выкладывай! – Данросс проговорил это требовательно, ожидая немедленного ответа.

Жак ответил не сразу:

– Тут вот какое дело, тайбань: я получил известия от Аврил. Она позвонила из Канн, как раз когда я уезжал из офиса. Она… она сказала: «Папа… папа, Борж умер… Ты слышишь меня? Я два дня пыталась дозвониться до тебя… Столкновение было лобовое, и тот, тот человек был… Мой Борж умер… Ты слышишь меня?..» – Жак произнес все это ровным голосом. – Потом разговор прервался. Мы знаем, что она в больнице в Каннах. Я подумал, что Сюзанне лучше лететь сразу. Ее… ее рейс задерживается, так что… так что мы просто ждем здесь. Они пытаются дозвониться в Канны, но я не очень-то на это надеюсь.

– Господи, примите мои искренние соболезнования, – пробормотал Данросс, стараясь преодолеть приступ боли, охватившей его, когда на месте Аврил он представил себе Адрион. Аврил всего двадцать, а Борж Эскари был прекрасным молодым человеком. Они всего полтора года как поженились, и это был их первый отпуск после рождения сына. – Когда рейс?

– Теперь в восемь.

– Сюзанна, может, нам посмотреть за ребенком? Жак, лети этим же рейсом! Я обо всем позабочусь.

– Нет. Спасибо, не надо. Пусть лучше летит Сюзанна. Она привезет Аврил домой.

– Да, – подтвердила Сюзанна, и Данросс заметил, что она словно обмякла. – У нас есть ама, и не одна… Лучше я сама, тайбань. Merci, но нет, так будет лучше всего. – У нее по щекам потекли слезы. – Ведь это несправедливо, верно? Борж был такой милый мальчик!

– Да, Сюзанна. Я скажу Пенн, чтобы заглядывала каждый день. Мы присмотрим за ребенком и за Жаком тоже. – Данросс взвесил состояние обоих. Он был уверен, что Жак может контролировать себя. «Хорошо», – подумал он. Потом заговорил, и это прозвучало как приказ: – Жак, когда Сюзанна благополучно сядет в самолет, отправляйся в офис. Пошли телекс нашему человеку в Марселе. Распорядись, чтобы он заказал люкс в «Капитоле», встретил ее на машине и передал десять тысяч долларов во франках. Скажи от моего имени, что он поступает в ее распоряжение на все время, пока она там. Завтра он должен позвонить мне и дать полный отчет об Аврил, аварии, о том, кто был за рулем и кто вел другую машину.

– Есть, тайбань.

– Ты уверен, что чувствуешь себя хорошо?

Жак выдавил из себя улыбку:

– Oui. Merci, mon ami.[143]

– Rien.[144] Прошу прощения, Сюзанна, звони – с переводом оплаты на меня. Скажешь, не можем ли мы еще что-то сделать.

И он пошел дальше.

«Наш человек в Марселе – добрый малый. Он обо всем позаботится. А у Жака железная воля. Я ничего не забыл? Нет, думаю, что нет. С этим пока покончено.

Господи, оборони Адрион, и Гленну, и Дункана, и Пенн. И Кэти, и всех остальных. И меня – пока Благородный Дом не станет несокрушимым».

Данросс глянул на часы: ровно 18:30. Он взял трубку местного телефона:

– Мистера Бартлетта, пожалуйста.

Через мгновение донесся голос Кейси:

– Алло?

– А, привет, Сирануш! Передайте, пожалуйста, что я в холле.

– О, привет, конечно! А вы не хотите подняться? Мы…

– А может, вы спуститесь? Я подумал, если вы не очень заняты, я взял бы вас с собой на следующую встречу: вам это может быть интересно. А потом можно вместе перекусить, если у вас нет других договоренностей.

– Я с удовольствием. Позвольте, я выясню.

Он слышал, как она повторяет сказанное им, и задумался о своем пари с Клаудиа.

«Не может быть, чтобы, живя так близко, эти двое не были любовниками. Это просто противоестественно!»

– Мы сейчас спустимся, тайбань! – По голосу он почувствовал, что она улыбается, и повесил трубку.

Рядом, ожидая высокой чести усадить самого Тайбаня, топтался старший метрдотель Полуденный Пок, которого вызвали, едва стало известно, что Данросса видели у главного входа. Седовласый и величественный, Полуденный Пок управлял своей сменой при помощи бамбуковой плетки.

– Ах, Досточтимый Господин, как приятно, – сказал старик по-кантонски, отвесив почтительный поклон. – Ели ли вы рис сегодня? – Это было традиционное китайское приветствие, что-то вроде «добрый день», «добрый вечер» или «здравствуйте».

– Да, благодарю вас, Старший Брат. – Данросс знал Полуденного Пока чуть ли не всю жизнь. Сколько он себя помнил, Полуденный Пок всегда был главным метрдотелем смены, обслуживающей холл с полудня до шести. И когда юного Данросса, надувшегося после порки или подзатыльников, посылали сюда с какой-нибудь оказией, не раз случалось, что старик усаживал страдальца за столик в углу, подсовывал пирожное, добродушно гладил по голове и никогда не приносил счет. – Вид у вас процветающий!

– Благодарю вас, тайбань. О, вы, похоже, тоже в добром здравии! Но у вас всего один сын! Как вы считаете, не пора ли вашей уважаемой Главной Жене найти вам вторую жену?

Оба улыбнулись.

– Прошу следовать за мной.

Старик с важным видом повел его к лучшему столику, который как по мановению волшебной палочки появился в самом лучшем, самом просторном месте стараниями четырех энергичных официантов, оттеснивших для этого остальных гостей и их столики. Теперь официанты стояли, сияя улыбками, чуть ли не по стойке смирно.

– Как обычно, сэр? – спросил сомелье. – У нас есть бутылочка урожая пятьдесят второго года.

– Отлично. – Данросс знал, что это будет французское сухое белое, «ля дусетт», которое ему так нравилось. Он предпочел бы чай, но приличия требовали согласиться на вино. Бутылка уже охлаждалась в ведерке со льдом. – Я жду мистера Бартлетта и мисс Чолок. – Еще один официант тут же отправился ждать их у лифта.