Личное дело.Три дня и вся жизнь - Владимир Крючков

Ну, с этим спорить невозможно, положение верное, оно содержалось и в прежнем договоре. Но, как известно, у государства есть много важнейших аспектов. Один из них — проблема территорий. В статье 3 второго раздела записано следующее: «Участники Договора признают границы, существующие между ними на момент подписания Договора.

Границы между государствами, образующими Союз, могут изменяться только по соглашению между ними, не нарушающему интересы других участников Договора».

Никаких строгих предписаний относительно порядка изменения государственной границы, никаких санкций в случае нарушения границ договор не предусматривал.

Формулировка позволяла довольно вольно трактовать смысл соглашений. А ведь речь идет о наиважнейшем аспекте межгосударственных отношений и вообще жизни государства — его территориальной целостности. Повторимся, скажем, что в Соединенных Штатах Америки только постановка вопроса о возможности изменения границ, когда-то установленных между штатами, уже являет собой состав преступления.

В следующей, 4-й статье второго раздела Союзного договора фиксируется положение о том, что его участники строят свои взаимоотношения в составе Союза на основе равенства, уважения суверенитета, территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела и т. д.

Сплошь одни пожелания, моральные посылки, что совершенно недостаточно, когда речь идет о жизнеспособности государства в целом. Федеративное государство строится не на таких основах, и договор говорит о создании образования, лишь приблизительно напоминающего конфедерацию, причем весьма слабую, мало к чему обязывающую ее участников.

Для иллюстрации непрочности нового Союза, отсутствия гарантий, условий, вселяющих уверенность в его жизнеспособность, можно привести следующий пример. В 5-й статье второго раздела договора отмечается, что к сфере ведения Союза ССР относится: «обеспечение государственной безопасности Союза; установление режима и охраны государственной границы, экономической зоны, морского и воздушного пространства Союза; руководство и координация деятельности органов безопасности республик».

В опубликованном проекте Союзного договора слово «руководство» выделено жирным шрифтом и помечено звездочкой, отсылающей к примечанию. Вот это примечание: «Предложение т. Крючкова В.А. согласовано с руководством республик».

В этой связи крайне важно сделать некоторые пояснения для того, чтобы читателю было понятно, о чем в данном случае идет речь.

Уже после согласования проекта Союзного договора его текст попал ко мне. Я обратил внимание на то, что положение об обеспечении государственной безопасности Союза сформулировано таким образом, что нарушается сама система, сам механизм безопасности страны со всеми вытекающими отсюда крайне нежелательными последствиями. Роль союзного ведомства по государственной безопасности сводилась лишь к координации деятельности органов безопасности республик.

Что такое координация, понятно. Это диспетчерская работа, не наделенная строго определенными правами и обязанностями. Хочу — координирую деятельность, хочу — нет. Да помимо этого все зависит от желания местных органов, в данном случае республиканских.

Я собрал коллегию Комитета госбезопасности, обсудили вопрос и пришли к выводу, что одного лишь упоминания о координации совершенно недостаточно для решения вопросов безопасности государства. Это положит конец всей цельной системе органов безопасности, она будет разрушена, прекратит свое существование.

Повторится ситуация с Министерством внутренних дел СССР, когда в 1990 году усилиями тогдашнего министра Бакатина были ликвидированы централизованные начала в его деятельности и его органы лишились центрального руководящего звена.

Последствия не заставили себя ждать. Резко ослаб общественный порядок в стране, стала расти преступность. Из довольно мощной системы, слаженного механизма, каким это ведомство было прежде, оно превратилось в аморфную организацию без прав, без обязанностей, без возможности руководить и влиять на правопорядок в стране.

Я обратился к Горбачеву и сказал, что в таком виде положение, касающееся обеспечения государственной безопасности Союза, не может быть принято, если мы хотим хоть в какой-то мере сохранить целостность ее механизма. Необходимо упомянуть о том, что система государственной безопасности должна иметь руководящий центр, без чего она прикажет долго жить, превратится в аморфную, бесправную организацию, и что упоминание лишь о координации деятельности органов госбезопасности республик дело не спасает.

Это замечание Горбачев воспринял с явным недовольством. Он сказал, что удалось достичь максимума и что союзные республики на усиление руководящего начала в системе органов госбезопасности вряд ли пойдут.

Тогда я попросил его согласия в рабочем порядке обговорить этот вопрос лично с руководителями всех союзных республик и попытаться найти решение, которое позволяло бы спасти систему безопасности. Горбачев дал согласие, снова, однако, усомнившись в успехе этой акции.

Я стал мучительно согласовывать с первыми лицами всех союзных республик поправку, предусматривавшую упоминание о руководстве, а не только о координации деятельности органов госбезопасности республик. Мне удалось их убедить, но каждый из них спрашивал: а как на это посмотрит российское руководство? Я отвечал, что питаю надежду уговорить и Ельцина, потому что без упоминания о руководящих началах в работе органов безопасности в рамках всего государства система будет нежизнеспособной и, на мой взгляд, российское руководство должно понимать это обстоятельство.

По этому вопросу я дважды переговорил с Ельциным, объяснил ему ситуацию, подчеркнул, что упоминания о координации совершенно недостаточно, что это положение нужно усилить руководящим началом, в противном случае нам придется распроститься с возможностью на сколько-нибудь серьезном уровне обеспечить государственную безопасность Союза в целом.

Ельцин не сразу ответил, заметил, что внутренне не готов к положительному решению, но на следующий день после второго разговора все-таки дал согласие, и слово «руководство» в упомянутом выше положении было добавлено.

Но обратите внимание, как это было сделано. Слово «руководство» было выделено курсивом, была сделана сноска, что предложение исходит от Крючкова, и, таким образом, как бы давалось понять, что к этой проблеме можно еще раз вернуться. А каким будет окончательное решение, станет видно.

Так составлялся новый Союзный договор, так решались важнейшие вопросы, а по сути, так велась игра, так решалась судьба великого Союзного государства.

Много любопытного содержится в статье 6 второго раздела «Сфера совместного ведения Союза и республик». Даже такое важнейшее положение, как военная политика Союза, относилось к сфере совместного ведения Союза и республик. Известно, что военная политика государства — одна из важнейших функций федерации, при отсутствии или размытости которой ничто другое не может восполнить возникающего пробела.

Статья 8 второго раздела касается собственности, то есть вопроса, составляющего основу могущества, жизнеспособности государства в целом. В этой статье содержится следующее положение: «Земля, ее недра, воды, другие природные ресурсы, растительный и животный мир являются собственностью республик и неотъемлемым достоянием их народов. Порядок владения, пользования и распоряжения ими (право собственности) устанавливается законодательством республик».