Силы и престолы. Новая история Средних веков - Дэн Джонс

шерстяной промышленности, восстали и взяли под контроль городской совет. Они назначили революционное правительство, которое в различных обличьях существовало почти три с половиной года, пока в конце концов не было свергнуто контрреволюционерами во главе со старыми богатыми знатными семьями Флоренции. Восстание чомпи во многом обладало признаками настоящей классовой борьбы. Его первым предводителем был пожилой зеленщик, который поднял флаг, известный как Знамя справедливости, но в остальном не запомнился ничем, кроме революционного лозунга: «Да здравствуют Popolo Minuto [ «маленькие люди»]!». Вряд ли эти слова можно назвать великим образцом ораторского искусства, но они наглядно отражали социальные разногласия во Флоренции, в 1370-х гг. проявившиеся резче, чем когда-либо.

По словам анонимного знатного флорентийского автора дневника, в самом начале восстания чомпи «соорудили на площади Синьории виселицу, где, как говорили, собирались вешать жирных котов», и одновременно обнародовали указ, согласно которому любой, кто носил плащ (что, безусловно, позволяло считать его жирным котом), мог быть «убит без суда и предупреждения»[885]. Виселицей так и не воспользовались, но восстание не обошлось без кровопролития. Уличная толпа растерзала несчастного нотариуса, имевшего связи со свергнутым в 1378 г. городским правительством. По словам того же автора дневника, «кто-то… сильно ударил его топором по голове и расколол череп надвое. После [толпа] разорвала его под мышками, и его мозг вытек наружу, а кровь залила всю улицу… Затем его протащили по земле к подножию виселицы на площади Приоров и повесили вверх ногами. Там все собравшиеся отрезали от него по куску, насадили эти куски на свои копья и топоры и пронесли по всем городским улицам и пригородам»[886]. Впрочем, подобные кровавые эпизоды больше не повторялись, а олигархи, вернувшись к власти в 1382 г., повели себя на удивление мягко и предпочли восстановить в городе единство, а не мстить мятежникам. Тем не менее маленькие люди Флоренции показали, на что способны, когда чувствуют, что их права попираются, и к каким суровым мерам могут прибегнуть, если на их бедственное положение не обращают внимания.

Они были не одиноки. Во Франции в последние годы правления Карла V ожесточенные налоговые восстания произошли в южных городах, включая Ле-Пюи, Монпелье и Безье, где беспорядки особенно усилились в 1379 г. В 1380 г. на престол взошел двенадцатилетний сын Карла V, Карл VI, что вызвало новые протесты, на этот раз в северных городах, где к толпе протестующих присоединились популистски настроенные бюргеры (зажиточные горожане) и дворяне. Париж и его окрестности были охвачены сильными волнениями. Люди врывались в общественные здания, нападали на сборщиков налогов, преследовали и грабили евреев. В следующие два года в нормандской столице Руане, а также в Лаоне, Пикардии и во фламандском городе Утрехте произошли новые налоговые беспорядки. В январе 1382 г. Париж снова всколыхнуло восстание молотильщиков, во время которого бунтовщики, выступавшие против налогов, вооружившись «железными, стальными и свинцовыми молотками», избивали королевских чиновников и громили дома. Как писал один современник, в тот лихорадочный период казалось, будто все Французское королевство балансирует на краю пропасти – «повсюду люди стремились к свободе и жаждали сбросить ярмо субсидий, повсюду закипала жгучая ярость»[887]. Судя по всему, он был прав. Если с Жакерией 1358 г. расправились в течение месяца, то некоторые восстания, начавшиеся в 1378 г., не утихали еще несколько лет, и чем больше протестов вспыхивало по всей Европе, тем яснее становилось властям, что в мире, пережившем Черную смерть, им придется учитывать взгляды и интересы простых людей, иначе их ждут крайне серьезные последствия. Нигде этот урок не был преподан так наглядно, как в Англии, где восстание, случившееся летом 1381 г., подошло опасно близко к тому, чтобы поставить на колени королевское правительство.

Кровавое лето

Как мы видели, в Англии правительство Эдуарда III быстро отреагировало на экономические последствия Черной смерти, приняв трудовые законы, которые заморозили заработную плату и не позволили пандемии изменить основы взаимоотношений между богатыми землевладельцами и крестьянами. Чтобы удостовериться, что эти законы соблюдаются, министры Эдуарда III создали комиссии по труду, которым предписывалось расследовать случаи незаконных заработков и наказывать тех, кто стремился извлечь прибыль из того, что мы сегодня называем основными рыночными механизмами спроса и предложения. Нарушителей карали штрафами и тюремным заключением не только сразу после первой волны пандемии, но и через поколение после нее.

Соблюдение законов о труде стало для властей навязчивой идеей. К 1370-м гг., когда правление Эдуарда III подходило к концу, более двух третей дел в королевских судах было связано с нарушением трудовых законов[888]. Это был не единственный способ притеснения рабочих. В Англии существовала давняя традиция крепостного права (serfdom), согласно которой крестьяне с рождения были прикреплены к земле и обязаны выполнять трудовые повинности для своего господина, испрашивать его разрешения на заключение брака и получение наследства и не имели права покидать его владения. К середине XIV в. эта система пришла в упадок, но после Черной смерти многие лорды пытались возродить ее и с помощью находящихся в их распоряжении поместных (манориальных) судов навязать своим крестьянам полузабытую обязанность работать бесплатно[889]. Деревенские жители пытались дать отпор, нанимали адвокатов и обращались к «Книге Судного дня» Вильгельма Завоевателя[890] в надежде доказать свое древнее право на свободу от эксплуатации[891]. Их усилия оказались тщетными.

Все это время уровень английского правительства постепенно снижался. На пике своего могущества Эдуард III был одним из самых блестящих, талантливых и вдохновляющих королей из династии Плантагенетов. К середине 1370-х гг. его правление длилось уже около пятидесяти лет. Он физически одряхлел, ослаб рассудком и был окружен нечистыми на руку придворными, все пороки которых, казалось, воплощала его беспринципная любовница Алиса Перрерс. Столетняя война, в 1340-х и 1350-х гг. ознаменовавшаяся чередой блистательных военных побед, теперь приносила одни убытки. Было совершенно непонятно, как из нее выйти. Налоговые поступления, предназначенные для войны, бесследно исчезали в карманах придворных. Французские пираты беспокоили южные и восточные порты Англии. В 1376 г. «Добрый парламент» подверг суровому порицанию нескольких английских королевских чиновников. В следующем году Эдуард умер. Его старший сын, талантливый воин и военный герой, вошедший в историю с прозвищем Черный принц, тоже был уже мертв. Английская корона перешла к внуку Эдуарда, девятилетнему Ричарду II Бордоскому. Так же как во Франции в 1380 г., переход власти произошел в то время, когда в обществе, уставшем от войны, усиливалось беспокойство, при этом новый король был еще ребенком. Надвигалась беда.

Восстание в Англии вспыхнуло в начале лета 1381 г. в нескольких деревнях, окружающих устье Темзы, в Эссексе и Кенте. Как и в других странах Европы, поводом для него послужил непопулярный налог. Правительство юного Ричарда II несколько лет экспериментировало, изобретая все новые способы