Ложь и правда о советской экономике - Евгений Юрьевич Спицын

другой — председателем комитета партийно-государственного контроля, а также соответствующего отдела…» Эта же система дублировалась и на уровне местных Советов, поскольку глава областного (краевого) Комитета партийно-государственного контроля являлся и одним из заместителей председателя обл(край)исполкома. В результате, как справедливо указал Р. Г. Пихоя, сложилась «поистине уникальная ситуация», поскольку «Комитет партийно-государственного контроля на всех его уровнях — от центрального до районного — фактически дублировал и партийную, и советскую систему, располагая к тому же правом производить расследования, налагать на виновных взыскания и штрафы, передавать дела в прокуратуру и в суд» и т.д. Более того, в марте 1963 года Комитет партийно-государственного контроля СССР получил право контролировать Министерство обороны СССР, КГБ СССР и после ликвидации МВД СССР все республиканские МВД[917]. В результате уже к апрелю 1963 года по всей стране было образовано 3270 местных КПГК, в том числе 15 республиканских, 216 краевых и областных и 1057 районных и городских.

Кстати, по мнению профессора Р. Г. Пихои[918], желая усилить контроль над партийно-советской бюрократией, Н. С. Хрущев «оказался блокированным той системой, которую сам же и предлагал». Более того, КПГК «идеально соответствовал созданию предпосылок к организационному устранению Н. С. Хрущева», поскольку власть А. Н. Шелепина «была реальнее, лучше организованной, а поэтому и более опасной для любого чиновника, чем власть самого Первого секретаря ЦК и председателя Совета Министров СССР». Однако вряд ли это мнение отражало реальное положение вещей. Во-первых, как верно указал Г. И. Ханин[919], «перечень заместителей А. Н. Шелепина не впечатляет», поскольку среди них «отсутствуют крупные фигуры, с явными заслугами и большим и успешным опытом работы», в том числе в сфере экономики. А во-вторых, А. Н. Шелепин тогда даже не был в статусе кандидата в члены Президиума ЦК. Более того, минуя этот «предбанник», он сразу станет полноправным членом этого высшего партийного ареопага только в середине ноября 1964 года, уже после отставки Н. С. Хрущева, в организации которой он принимал самое активное участие.

Кстати, следует опять напомнить, что создание КПГК в том же ноябре 1962 года, что и СНХ СССР, также находилось в русле курса на рецентрализацию советской экономики, который был продолжен созданием через четыре месяца ВСНХ СССР. Причем, по мнению того же Г. И. Ханина, создание этого органа, не предусмотренного, кстати, решениями ноябрьского Пленума ЦК, венчало все организационные мероприятия по рецентрализации советской экономики. Определенные в Постановлении ЦК функции этого органа в сфере экономики «были настолько велики, что непонятно было, чем должен заниматься Совет Министров СССР»[920]. Несмотря на то что в самом Постановлении ВСНХ СССР определялся как высший госорган по руководству промышленностью и строительством, по факту в его подчинение были переданы не только СНХ СССР и все Государственные производственные комитеты по атомной и газовой промышленности и электроэнергетике и Госкомитеты по оборонным отраслям, государственным стандартам и по делам изобретений и открытий, но и Госплан, Госкомитет по координации научно-исследовательских работ, Государственная комиссия по запасам полезных ископаемых и даже Стройбанк СССР. А поскольку все решения внешнеполитических и военно-промышленных вопросов, как и руководство деятельностью всех силовых структур, давно были выведены из-под влияния Совета Министров СССР, то, в сущности, сфера его деятельности ограничилась только сельским хозяйством, розничной и внешней торговлей, здравоохранением и образованием, а также контролем над деятельностью Минфина СССР. Неслучайно в своих мемуарах бывший зам. председателя Совета Министров СССР и глава Госплана СССР В. Н. Новиков со знанием дела говорил о том, что «Высший совет народного хозяйства во главе с Д. Ф. Устиновым практически заменял или подменял Совмин. Все оперативные вопросы, большие и малые, решались именно в ВСНХ»[921].

Нет нужды доказывать, что принятые организационные решения привели к серьезным кадровым передвижкам во всей номенклатурной обойме страны. По форме этот процесс напоминал известную «перетряску» кадров, которая весьма болезненно происходила в связи с созданием совнархозов весной 1957 года. Однако теперь она шла в противоположном направлении, не из Москвы, а, напротив, в Москву или в столицы союзных республик. Естественно, что многие «региональные бароны», поддержавшие тогда Н. С. Хрущева в немалой степени из-за его готовности передать им больше власти и полномочий, теперь же оказались недовольны принятыми решениями, повышавшими роль центра в управлении страной в ущерб регионам. Такое же недовольство, как считает Г. И. Ханин[922], вызвало и усиление борьбы с коррупцией во всей властной вертикали. Судя по той части доклада Н. С. Хрущева на ноябрьском Пленуме ЦК, которая не вошла в официальную стенограмму, только за последние два года за экономические преступления было арестовано более 4000 партийных работников и вынесено более 150 расстрельных приговоров. Причем впервые со сталинских времен под раздачу попали и ряд членов ЦК и ЦРК, в том числе первые секретари ЦК Компартий Киргизии и Таджикистана И. Р. Раззаков и Т. У. Ульджабаев, глава Совета Министров Таджикской ССР Н. Д. Додхудоев, второй секретарь ЦК Компартии Таджикистана П. С. Обносов и ряд других вип-персон[923]. Более того, в том же докладе Н. С. Хрущев заявил об отмене довоенного Постановления ЦК, требующего решения партийных органов для привлечения членов партии к судебной ответственности, что, естественно, настроило против него немало нечистых на руку партработников. Тем более что сразу после громкого скандала с «хлопковыми приписками» 24 мая 1961 года Л. И. Брежнев подписал Указ Президиума ВС СССР «Об ответственности за приписки и другие искажения отчетности о выполнении планов», где было установлено: «приписки в государственной отчетности и представление других умышленно искаженных отчетных данных о выполнении планов должны рассматриваться как противогосударственные действия, наносящие вред народному хозяйству СССР, и лица, виновные в этом, наказываются лишением свободы… или исправительными работами… с лишением права занимать» ответственные должности.

Еще одной особенностью кадровой политики начала 1960-х годов стало выдвижение на первый план очень крупных хозяйственных руководителей с огромным опытом работы в военно-промышленном комплексе. Достаточно сказать, что, помимо Д. Ф. Устинова, заместителями председателя Совета Министров СССР тогда были назначены новый глава Госплана СССР Петр Фадеевич Ломако, председатель Комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам Леонид Васильевич Смирнов, председатель Госкомитета СССР по координации научно-исследовательских работ Константин Николаевич Руднев, а также постоянный представитель СССР в СЭВ Михаил Авксентьевич Лесечко. Кроме того, новым главой СНХ РСФСР был назначен Сергей Александрович Афанасьев, а его первым замом остался его предшественник Василий Михайлович Рябиков и т.д. Как считает Г. И. Ханин, такое «выдвижение на первый план в руководство экономикой страны видных представителей