Янмэйская охота - Роман Суржиков

Словом, граф Виттор нежданно превратился в одного из самых интригующих людей, известных Ионе. Но беда в том, что он не желал отвечать на вопросы. Стоило хоть как-то проявить любопытство — и муж увиливал от ответа, отбывался общими фразами:

— На то были финансовые причины… С соседями лучше жить в мире… Я решил, что полезней остаться, чем ехать…

Иона недоумевала:

— Я диву даюсь: отчего ты молчишь? Всем добрым людям по нраву вопросы. Вопрос означает интерес — разве тебе неприятно, что я интересуюсь тобою?

— Я не привык к такому, — сухо отвечал Виттор. — Целый год ты не питала любопытства к моим делам.

— Прости меня! Вспомни, каков был этот год! Отец тяжко захворал, Эрвин пропал в Запределье, а затем поднял мятеж. Мы свергли императора и захватили Фаунтерру. Твой…

«Твой брат убил тридцать человек», — хотела сказать Иона, но удержалась.

— …твой замок служил темницею для новой владычицы. От всего этого моя голова шла кругом. Я была плачевно невнимательна к тебе, так позволь же теперь исправиться! Мне очень интересно то, что ты делаешь и думаешь!

Наконец, она добилась одного искреннего ответа:

— Душенька, Закатный Берег — ключ к Великой Степи. Закатники — не шаваны, но близки к ним по крови и культуре. Степные вожди охотно вступают с ними в союзы. Да, сами закатники теперь не особенно сильны, поскольку погрязли в смуте. Но именно из-за их слабости будет легко столковаться с ними, а затем — получить выход на шаванов Рейса и Холливела.

— Союз с шаванами?.. — поразилась Иона. Никто из ее предков ни разу не помышлял о таком.

— Сейчас наилучший момент, чтобы это осуществить. Как ты знаешь, наша владычица Минерва вынудила Степного Огня уйти из Литленда. Многие шаваны ропщут: они не взяли Мелоранж и не получили желанную добычу. Проще говоря, Степь жаждет золота. У нас оно имеется. Мы можем помочь деньгами Морану, он погасит недовольство своих всадников и останется нашим должником. Шаваны обычно платят долги — этого у них не отнять. А за Мораном немалая сила, ведь Минерва потеснила его, но не разбила. Он сохранил большую часть орды.

Иона недоумевала:

— Зачем тебе орда? При любой войне Эрвин вступится за нас!

— Опасно строить домой лишь на одной свае. Если слабый дружит с сильным, то скоро станет его вассалом. Но дружба с двумя сильными дает слабому шанс на свободу.

Первым чувством Ионы было возмущение: как смеет Виттор не доверять нам? Это он юлил и заигрывал с нашими врагами, мы же ничем не запятнали себя в его глазах!

Но затем Иона ощутила тепло. Впервые Виттор пошел на такую откровенность, сказал жене в лицо неприятную правду. Это могло означать лишь одно: ее старания достигли успеха, муж стал искренней и ближе. На радостях Иона хотела обнять его, но удержалась. Воспитание не дало ей приласкать человека, усомнившегося в Ориджинах. Иона, как смогла, скрыла ликование.

— Любимый, ты напрасно выбросишь деньги, если пошлешь их Морану. Ничто не защитит нас лучше, чем сила Первой Зимы. Однако я счастлива, что ты открыл мне свои мысли.

Тем же вечером ей выпал случай сделать еще один шаг навстречу любви. Сизокрылая птица принесла письмо от Эрвина.

«Милая сестрица, прости, что беспокою тебя делом. Куда деться, порою и дела бывают важны… Скажи, что знаешь о Предмете по имени Светлая Сфера? Он по-прежнему хранится в достоянии Шейланда? Э.»

Виттор задерживался в банковском управлении, Иона была одна, когда получила письмо. Она долго размышляла над ним.

Со дня прибытия в Уэймар она послала брату лишь одну весточку — о том, что благополучно добралась. Ни словом Иона не обмолвилась о встрече с Джоакином и позорной продаже Сферы. Стыд мужа ложился пятном и на нее. Было бы очень мучительно, если бы вся семья узнала, потому Иона скрыла от брата историю Светлой Сферы.

Но теперь он спрашивал сам.

Иона знала, как не любил Эрвин напрягать глаза и пальцы, втискивая крохотные буковки на голубиную ленту, однако это послание он написал собственной рукой. В теплоте родного почерка и в излишнем многословии письма Иона ясно видела две истины: Эрвин очень скучает по ней; Эрвину важна Светлая Сфера.

Иона не посмела солгать ему. Но и ответить полностью честно не смогла. Будучи раскрыта в Фаунтерре, правда подорвет репутацию мужа. Все Ориджины отвернутся от Виттора, не смогут смотреть на него без презрения. Иона вспомнила трогательный миг откровенности, пережитый сегодня, подумала о любви мужа — такой хрупкой, уязвимой — и написала ответ:

«Милый брат, стыжусь говорить, но не смею лгать тебе. Ради меня, ради моего супружеского счастья прошлой весною Виттор продал Светлую Сферу герцогу Лабелину через Хармона-торговца и Джоакина Ив Ханну. Монахи с братом Людвигом пытались ее похитить».

Она знала: такой ответ надежно защитит Виттора. Эрвин поймет его так, что Иона прекрасно знала о продаже и одобрила ее. Заботясь о чести сестры, он скроет позор ото всех; репутация Виттора не пострадает. Полезно было и упомянуть брата Людвига: если он арестован заодно с другими бунтарями, Эрвин допросит его — и акцент внимания сместится, вместо позора четы Шейландов Эрвин станет думать о монахах-злодеях. Иона колебалась в одном: упоминать ли Джоакина? Он играл малую роль, для понимания событий вполне достаточно одного Хармона-торговца. Но лишнее имя придаст письму убедительности, Эрвин скорее поверит, что Иона знала обо всем. Быть может, для Эрвина будет важно и то, что Джоакин опознал брата Людвига среди Подснежников — не лишне будет протекции разобраться в делах этих монахов. Но из нынешнего письма Ионы последнее вовсе не было ясно, потому она переписала наново. Длинное послание не вместилось на ленту, Иона сократила его, убрав часть слов. Вышло так:

«Стыжусь говорить, но не смею лгать. Ради меня, моего счастья прошлой весною Виттор продал Сферу герцогу Лабелину через Хармона-торговца и Джоакина Ив Ханну. Монахи с братом Людвигом пытались ее похитить. Дж. Ив встретил Людв. среди главарей Подснежников, о чем недавно поведал мне.»

Теперь Иона осталась вполне довольна: послание несло все нужные сведения для Эрвина и надежно защищало мужа. Позже она не раз вспоминала эти три короткие строчки.

Кайр Ирвинг выполнял роль адъютанта Ионы, пока Сеймур находился вне замка. Он опечатал письмо, доставил на голубятню и проследил за отправкой. Послание умчалось в Фаунтерру, а Иона осталась в сладком упоении от выполненного долга перед мужем. Она ждала Виттора в общей спальне, фантазируя о ласках, которыми порадует его этой ночью…

Но вместо мужа в ее дверь постучал Сеймур Стил:

— Миледи, позвольте обратиться. Я выполнил ваше приказание.

Иона впустила кайра Сеймура. Следом вошел его грей, ведя некоего мужчину в мещанской одежде. К недоброму изумлению Ионы, голову мужчины скрывал мешок.

— Сеймур, откуда это варварство?! Мне стыдно за вас!