Анатолий Мариенгоф: первый денди Страны Советов - Олег Демидов

Но Мариенгофа это касается мало. В ноябре 1953 года он едет на лечение в Пятигорск. Всё проходит по привычной схеме: серные ванны, уколы, упражнения… Мариенгоф работает над новой пьесой и ждёт от Козакова весточек. Михаил Эммануилович ходит то в Репертком, то по театрам, пытаясь пристроить пьесу «Не пищать!». Мариенгоф многого не ждёт: «Пойдёт – приятная неожиданность, запретят – неприятная ожиданность».

А новая пьеса самого Мариенгофа будет посвящена баловням судьбы – золотой молодёжи. Первое название, данное автором, – «Добрый папа». Правда, через день появляется уже более строгое – «Я – Стругов». Эту фразу в пьесе повторяют и отец семейства, и избалованный сын, и его младший брат. Этакая фамильная гордость.

Старший Стругов – профессор, серьёзный учёный, ведёт свой научный журнал. Живёт в достатке: шикарная квартира, машина, дача, секретарь. Назвать его негодяем, мошенником или отрицательным героем нельзя: всё, чем он владеет, нажито честным путём.

У Стругова два сына: старший Владимир и младший Юра. Отец почти всё своё время проводит за работой и за детьми попросту недосматривает. Это-то и есть главная вина Стругова.

Младший сын – типичный избалованный шкет. Старший – бонвиван и повеса: гуляет в самом дорогом ресторане, курит лучшие сигареты и общается с легкомысленными молодыми людьми.

Но в жизни Владимира неожиданно появляется девушка по имени Анна, которая одним своим присутствием помогает герою осознать неправоту его позиции и встать на путь исправления.

Немного банально, но не в этом дело. У Мариенгофа не было своей «Оттепели», не было «Щ-854». С прозой – проблемы. «Роман без вранья» спрашивали только архивы и музеи. «Циники» и «Бритый человек» запрещены. Из «Екатерины» опубликовано только несколько глав в одном толстом журнале. «Пирогов у Гарибальди» не опубликован вовсе. Стихи? О них можно забыть.

И Мариенгоф продолжает по инерции заниматься тем, что имеет какой-никакой успех и приносит доход, – драматургией.

Пьеса будет неоднократно переименована – от «Как делать циников» до «На скамье подсудимых». Правки будут вноситься до 8 декабря 1954 года. В этот день автор поставит в пьесе точку.

Первый вариант названия, «Как делать циников», имел подзаголовок «Не сатира» (вспоминается имажинистское «Не передовица»). На этот раз, наученный горьким опытом непонятых «Циников», Анатолий Борисович не рискует и стремится всеми силами избежать двойственных толкований.

Своё название имело и каждое действие: первое – «Толечка и Бобочка», второе – «У папы на даче», третье – «Тарарабумбия». То есть первоначально героев звали не Владимир и Юра, а Анатолий и Бобочка; не Николай Денисович Стругов, а Алексей Иванович Плотников и т.д.

В этой редакции пьесы молодой герой всё-таки доводит дело до самоубийства, но не с первого раза: пузырёк валидола его не берёт, тогда он решает застрелиться из отцовского охотничьего ружья. Трагедия усиливается тем, что возлюбленная героя не умерла после аварии (как в последней редакции), но в тяжёлом состоянии находится в больнице. Страдающий герой, не в силах вынести потери, подводит под жизнью черту, а в финале появляется выздоровевшая героиня с билетами в консерваторию на Филадельфийский оркестр.

На пьесу возлагались большие надежды. А как же! Новая эпоха. С марта прошло уже полгода – чувствовалась свобода, которая с каждым днём всё больше наполняет лёгкие. Можно развернуться. Пьеса в некотором смысле сатирическая и должна иметь успех. Мариенгоф писал: «Жду от машинистки пьесу. Я что-то уже больно к ней неровно дышу! Хоть бы ответила мне взаимностью – выдала полмиллиончика».

Старик Стругов валяет дурака и распевает «Тарарабумбия – сижу на тумбе я». Кроме прозрачной аллюзии на Чехова, «тарарабумбия» имеет и другие корни:

«Наследный принц» появился на театральной сцене, и случилось ожидаемое: пьеса воспринята в штыки. В.А. Ковалев в книге «Очерк истории русской советской литературы» пишет:

Казалось бы, какое глумление? Тем более над советской жизнью. Какое «злопыхательство»? Лишь попытка поставить вопрос о золотой молодёжи. И всё же результатом стало собрание творческих работников тех театров, где пьесы Зорина, Городецкого и Мариенгофа были приняты к постановке. Вынесли решение о необходимости усиленного контроля над репертуаром. А заодно и о повышении «его идейного и художественного уровня».

Мариенгофа это, конечно, расстроило, но не слишком. Сил бороться в одиночку со всем миром поубавилось. Думы были уже о другом…

Стоит сказать и о предыстории – о событии, из которого выросла пьеса «Наследный принц». 19 ноября 1953 года газета «Комсомольская правда» публикует фельетон Б. Протопопова и И. Шатуновского «Плесень», в котором рассказывается о поездке на дачу пятерых молодых людей – все из числа золотой молодёжи. Одного по возвращении не досчитались: он был убит. Паренёк приметил, что друзья собираются украсть кое-что общественное, а не просто деньги из родительских кошельков (надо же было продолжать веселие). С ним попытались «поговорить по-мужски» – и не рассчитали силы.

Это был фельетон. А разговоры ходили, что эти же молодые люди изнасиловали и убили девушку. Среди действующих лиц молва называет внука академика Передерия, сына композитора Исаака Дунаевского, сына министра финансов Зверева, двоих парней из семей помельче рангом, а жертвой преступления – дочку народного артиста СССР Николая Мордвинова.

Но всё это – слухи. Писатель Василий Аксёнов в одном из своих интервью говорил иначе: «История, которая разыгралась в высотке, кончилась трагически – одна девушка погибла, упала с балкона. А был выбран козлом отпущения Андрей Передерий, сын академика Передерия»477. То есть уже не дача, а обычная сталинская высотка в центре Москвы.