Сталин и Гитлер - Ричард Овери

Позже оппозиция сделала еще одну отчаянную попытку сместить Сталина, хотя это едва ли был «переломный момент истории», как об этом позже писал Троцкий в своей автобиографии86. В октябре 1927 года Центральный комитет, собравшись на свой пленум, исключил из своих рядов уже исключенных из Политбюро и лишившихся всех государственных постов Троцкого и Зиновьева. Троцкий воспользовался случаем, чтобы распространить длинное письмо, касавшееся истории партии, в котором он подчеркнул те части Ленинского завещания, в которых звучали осуждение Сталина и призыв его сместить. Копии письма были размножены и распространялись тайно. 23 октября 1927 года состоялся последний акт драматичной конфронтации, происходившей в рамках пленума ЦК. Троцкий встал и выступил, со всей страстностью, осудив Сталина как реальную угрозу партии, единовластного бюрократического тирана, от которого революционное движение должно избавиться, как того требовал Ленин. Одни стали прерывать его несмолкающими выкриками «Клевета!», «Раскольник!», другие слушали без особого внимания. Сталин, разгневанный и вынужденный защищаться, и зная, что уже возникают неудобные вопросы о том, почему завещание Ленина не было доведено до сведения всех членов партии, ответил, продемонстрировав, вопреки обвинениям Троцкого в том, что он был просто неспособен выразить свои мысли или сформулировать аргументы, необыкновенное ораторское мастерство и хорошо контролируемое негодование, блестяще отразив последний выпад Троцкого. Он согласился с аргументами против его персоны, заметив, обращаясь к делегатам: «Я думаю, было бы странно и оскорбительно, если бы оппозиция, стремящаяся к разрушению партии, стала бы хвалить Сталина, который защищает фундаментальные принципы ленинской партии»87. Он безоговорочно согласился с обвинением Ленина в том, что он «слишком груб», но, перевернув все с ног на голову, заявил: «Да, товарищи, я груб, но только с теми, кто вероломно разрушает единство партии». Сталин убедил пленум принять резолюцию, одобряющую «грубость» как неотъемлемый атрибут партийцев, а не их недостаток. Он призвал изгнать всех, кто его осуждал, а затем обратился к пленуму с просьбой сделать ему замечание за то, что он был недостаточно груб с ними. Под восторженные выкрики: «Правильно, мы делаем вам замечание!» и гром аплодисментов Сталин торжествовал, одержав полную победу88. Оппозиция была исключена из Центрального комитета, а в последующие месяцы и из партии. В январе 1928 года Троцкий был выслан в изгнание в Среднюю Азию, а через год – в Турцию.

На протяжении большей части борьбы против так называемой «левой оппозиции», Сталин пользовался поддержкой в Политбюро и Центральном комитете со стороны когорты руководителей, объединившихся вокруг партийного экономиста и редактора газеты «Правда» Николая Бухарина. Это была очень популярная в партии фигура, совершенно отличная от Сталина. Спокойный, общительный, с широкими взглядами, вежливый, с выделяющими его рыжими волосами, аккуратными усиками и козлиной бородкой, он отличался необыкновенным умом и энциклопедическими знаниями. Будучи сыном учителя, он изучал экономику в Московском университете, 1906 году вступил в партию, бежал за границу в 1910-м, и после революции вернулся в Россию. Занимая радикальные позиции в 1917 году и в годы гражданской войны и будучи сторонником распространения революционной борьбы и коммунизма в Европе, а также сторонником насильственной экономической мобилизации, он перешел в 1922–1923 годах на сторону более умеренной части партии, стал выступать за Новую экономическую политику и более умеренные темпы индустриального развития, дававшие возможность развития мелкой торговле и сельскому хозяйству, обеспечивающие необходимый баланс, когда «город не грабил деревню»89. Бухарин был мало подходящей фигурой для политической деятельности и отличался необыкновенным простодушием, однако в 1920-х годах был многими признан как наиболее выдающийся мыслитель в новой, советской системе и рассматривался в качестве вероятного наследника Ленина. Он был на дружеской ноге со Сталиным, но одновременно был и близким интеллектуальным партнером Троцкого. Круг близких к нему людей включал руководителя Московского городского комитета партии Николая Угланова, лидера советских профсоюзов Михаила Томского и председателя правительства Алексея Рыкова. Это была не четко организованная фракция или платформа, а лишь группа людей, разделявших общую позицию, выступавших за более сбалансированный курс экономического развития и идею более стабильного послереволюционного общества, которое бы представило миру более приемлемый образ российского коммунизма и более предпочтительную альтернативу сталинскому деспотизму90.

Вполне возможно, Сталин всегда стремился сбросить Бухарина, видя в нем угрозу собственному положению и с опаской относясь к нему как к стражу ленинской мантии и популярному, располагающему к себе потенциальному главе государства, однако проблема, разделявшая их, касалась не только вопросов доктрины, но и личных отношений.

Сталину никогда не импонировало неявно подразумеваемое изменение в направлении экономического развития, которое вытекало из принятой в 1921 программы. В длинном разговоре с Бухариным в 1925 году о перспективах российской экономики Сталин подчеркнул, что новая экономическая политика «раздавит социалистические элементы и восстановит капитализм»91. Сталин стоял за ускоренную индустриализацию в целях строительства истинно пролетарского государства, но в споре с идеями Троцкого, выступавшего за «сверхиндустриализацию», он занял промежуточную позицию. Зимой 1927/28 года, когда Объединенная оппозиция уже была сокрушена, Сталин получил возможность двигаться в сторону идеи ускоренной индустриализации, которую он всегда тайно лелеял. А это неизбежно означало отъем огромной доли прибавочной продукции у крестьян; весной 1928 года Сталин, наконец, дал старт чрезвычайным мерам по конфискации зерна, ставшим первым этапом революции в деревне, с которым имя Сталина неизбежно ассоциируется. Эта акция была непреодолимым яблоком раздора в его споре с Бухариным, поэтому в конце концов последний и был уничтожен, а с ним разгромлены и остатки национальных лидеров, группировавшихся до этого вокруг него.

Как правило, наметив жертву, Сталин начинал играть с ней в политические шахматы. Начинал он с того, что регулярно включал в свои речи намеки, указывающие на то, что формируется новая фракция оппозиционеров, не принимающих экономическую революцию. Не имея широкой поддержки и возможности обратиться с призывом к более пролетарским элементам в движении, Бухарин и его сторонники оказались в изоляции. В Москве, где Бухарин имел поддержку, Сталин путем манипуляций на выборах в городской Совет добился большинства, а глава города Угланов был уже низвергнут в ноябре того года. В январе 1929 года Сталин наконец открыто назвал Бухарина представителем платформы, стоящей в «оппозиции к политике партии»92. Именно в этом месяце Бухарин допустил серьезную ошибку, вновь напомнив Сталину об оценке, которую дал ему Ленин. В статье в «Правде», озаглавленной «Политическое завещание Ленина», Бухарин разъяснил, каким он видит подлинный ленинизм, и обвинил Сталина в подрыве ленинского принципа партийной демократии. В своем письме, опубликованном 30 января, Бухарин открыто, не страшась, заявил, что «Сталинский режим более не терпим в нашей партии»93. Сталин преуспел, добившись поддержки большинства в Центральном комитете, после чего подавил последние остатки сопротивления. На пленуме Центрального комитета в апреле сторонники Бухарина выступили с обвинениями Сталина, осуждая его беспринципную карьеру в партии. На каждое личное обвинение Сталин бросал: «это тривиально», но, дождавшись конца, перешел в атаку, процитировав то место в завещании Ленина, где он обвинял Бухарина в том, что его марксизм носил схоластический и не вполне марксистский характер. Комитет проголосовал за смещение представителей «правой оппозиции» с их постов. В ноябре 1929 года Бухарин был исключен из Политбюро и потерял должность редактора газеты «Правда». Бухарина, Рыкова и Томского заставили написать покаянное письмо, где те признавались в допущенных ошибках. В декабре 1930 года Томский лишился поста главы профсоюзов, а вместо него Сталин назначил своего близкого союзника Вячеслава Молотова. В действительности «правая оппозиция», объединенная единой платформой, была во многом фикцией. Вместе с тем разногласия в вопросах политической стратегии были реальными. Сталин не верил, что Бухарин действительно понял, в чем состоят движущие силы и основополагающие идеи ленинизма. В пылу спора накануне исключения Бухарина, когда они обменивались гневными обвинениями, Сталин прорычал на него: «Вы все не марксисты, вы колдуны. Никто из вас не понимает Ленина!»94 В декабре 1929 года вся страна отмечала пятидесятилетний юбилей Сталина; список членов политбюро, всегда составлявшийся в алфавитном порядке и свидетельствовавший о коллективном характере руководства партией, был изменен, так чтобы подчеркнуть, что Сталин – «первый ученик Ленина и руководитель партии». Это был первый и важнейший шаг на пути установления единовластия в 1930-х годах95.