Властелин Времени - Мэл Одом

Выглядел он чрезвычайно уставшим.

– Ну, – сказал он, сжимая в руке посох и недовольным взглядом окидывая команду «Пегги», – что, никто так и не догадается помочь мне подняться на борт?

Пираты ответили могучим единым «виват!». Несмотря на потерю товарищей, их страшно обрадовало чудесное воскрешение Крафа. Кроме того, плавающая рядом с кораблем туша мертвого хорвума недвусмысленно напоминала, что с волшебником их шансы остаться в живых будут намного выше.

По команде Халекка за борт «Одноглазой Пегги» была сброшена прочная крупноячеистая сеть.

Краф ухватился за нее, но потом словно заколебался.

– Халекк! – позвал он.

– Что? – отозвался гном.

– Надо привязать труп этой твари к кораблю.

– Зачем это?

– Чтобы забрать его с собой.

– На что он нам сдался?

– Мне надо заполучить кое-что из того, что Мефосс успел проглотить за все эти годы. – Краф медленно, словно из последних сил, пополз по сети. – И сердце его мне тоже может понадобиться.

Джаг помог старику взобраться на борт. Он понимал, что волшебник едва держится на ногах, хотя Краф старался ничем этого не показывать.

– Сильно он потрепал твой корабль, – заметил волшебник, обращаясь к капитану гномов и указывая на путаницу снастей и сломанную мачту.

– Да уж. – Халекк озабоченно запустил пятерню в бороду. – И численность экипажа уменьшилась, так что, когда нагоним гоблинов, нелегко нам придется.

– Надеюсь, мой посланник достиг цели и помощь вскоре подоспеет, – успокоил его Краф.

Семнадцать дней назад волшебник вытащил из шляпы голубя, привязал к его лапке послание и отправил его в полет к Рассветным Пустошам. Когда двеллер спросил Крафа, как другой корабль сможет их отыскать, если они сами толком не знают, где находятся, тот сказал, что указал в своем послании не место встречи, а направление и опытный капитан сможет привести свое судно им на подмогу.

Во время краткого разговора с Великим магистром на гоблинском корабле после первой битвы за Рассветные Пустоши тот успел сказать Джагу, что оставил для него нечто очень важное в Имарише, Городе каналов. Гоблинские корабли тоже направлялись в Имариш.

Этот факт двеллера крайне тревожил. Он хотя и верил в способности и силу воли Великого магистра, но опасался все же, что Альдхран Кемпус – человек, захвативший Великого магистра в плен в Рассветных Пустошах, – мог пытками заставить Эджвика Фонарщика выдать эти сведения.

А если так, не направлялась ли «Одноглазая Пегги» прямиком в ловушку?

Внезапно он осознал, что Краф обращается к нему.

– Да? – отозвался Джаг, поворачиваясь к волшебнику.

– Я сказал, что нам с тобой предстоит еще кое-что сделать, как только Халекк и его матросы приторочат хорвума к борту.

– Что еще? – с явным неудовольствием отозвался двеллер, которому совершенно не улыбалось выполнять очередные указания старого волшебника.

– Нам надо будет вырезать сердце этой твари.

Джаг ошарашенно вытаращил на него глаза.

– Но я этого делать не буду!

– Еще как будешь, – процедил Краф. – Клянусь Древними, мне уже надоела эта твоя новая манера перечить мне по любому поводу.

– Я этого делать не буду, – повторил двеллер. Он больше не в силах был выносить, что волшебник вечно им помыкает.

Стоявшие рядом пираты невольно попятились: зачем подставляться под заклятие, которое Краф непременно напустит сейчас на посмевшего ему перечить библиотекаря, так ведь можно и самим в жаб превратиться.

Старый волшебник вперил в Джага разгневанный взор.

Тот, однако, упорно продолжал стоять на своем. Во всяком случае, так двеллер предпочитал истолковывать свое поведение, хотя он, конечно же, просто застыл от ужаса, сознавая, что сейчас произойдет.

С загнутого конца посоха Крафа посыпались зеленые искры.

– Краф, – рискнул вмешаться Халекк, – может, я лучше пошлю сделать это кого-нибудь из моих ребят, а? Работа-то грязная, не для библиотекаря, а особенно не для библиотекаря первого уровня вроде Джага. Без крови там уж точно не обойдешься. Я бы кока послал, он уж точно привычный к штукам, из которых кровь течет, и…

– Капитан Халекк, – негромко произнес Краф.

Гном моргнул и слегка отступил назад.

– Да?

– Корабль необходимо срочно восстановить, и вам потребуются для этого усилия всего экипажа.

Помедлив немного, Халекк кивнул.

– Вы же хотите вызволить из плена Великого магистра? – спросил Краф.

– Да уж как не хотеть, – воскликнул капитан «Одноглазой Пегги», на этот раз не колеблясь ни секунды.

– Тогда займитесь своим делом.

– Будет исполнено.

Халекк повернулся и принялся отдавать приказы подчиненным.

Двеллер остался без какой-либо поддержки, поскольку мысли пиратов теперь были заняты исключительно восстановлением поврежденного судна. Что ж, они ведь не Джага поспешили бросить, они делали все во спасение Великого магистра.

– Ну, что скажешь? – поинтересовался Краф.

Джаг сглотнул, надеясь, что голос его не будет дрожать.

– Я?

– Ну а к кому я, как ты думаешь, обращаюсь? Ты хочешь спасти Великого магистра?

Двеллер облизнул губы. Старый волшебник не раз уже задавал ему каверзные вопросы; где здесь могла крыться ловушка?

– Хочу.

– Тогда найди достаточно острый нож.

Краф отвернулся от двеллера и принялся наблюдать, как посланные Халекком матросы крепили тушу хорвума к борту «Одноглазой Пегги».

Джагу хотелось спросить, как острый нож поможет спасти Великого магистра, но он знал, что старый волшебник уже сказал по этому поводу все, что собирался сказать. К тому же двеллер был уверен, что Краф знает, что делает, и если следовать его указаниям, то это на самом деле поможет делу спасения Великого магистра.

Он вздохнул, только в этот момент осознав, что до сих пор невольно задерживал дыхание, и отправился на поиски ножа.

Как оказалось, ступать босиком по туше мертвого чудовища было далеко не самым ужасным из того, что Джагу приходилось в жизни делать. К примеру, целый день таскать с собой отрезанную ногу товарища-двеллера, умершего от истощения и побоев в гоблинских шахтах, было куда хуже. Рабам полагалось приносить наверх ногу, дабы доказать, что двеллер умер, а не сбежал, – таскать весь день тело было невозможно, а рабов выпускали наверх только после того, как они доверху наполняли телеги драгоценными камнями.

Были, возможно, вещи еще более отвратительные, но сейчас Джагу не время было предаваться воспоминаниям.