Сергей Курёхин. Безумная механика русского рока - Александр Исаакович Кушнир

«Как человек Сергей всегда был независимым, — вспоминает Владимир Диканский. — Как только у него возникали проблемы с зависимостью, он сразу же легко от них ускользал».

Блюз простого человека

Сейчас я часто играю new wave с группой «Аквариум», их лидер Борис Гребенщиков очень талантлив.

Сергей Курёхин (из писем друзьям)

К началу 1980-х Сергей Курёхин и Борис Гребенщиков напоминали два континента, не нанесенных пока на карту, но уже готовых к эпохе великих музыкальных открытий. Сергей исколесил всю страну, исполняя фри-джаз в составе квартета Вапирова. Гребенщиков экспериментировал со стилями, играя всё, что попадалось под руку, от реггей и психоделики до панка и «новой волны». Скандальное выступление «Аквариума» на рок-фестивале в Тбилиси закончилось тем, что БГ вышвырнули из аспирантуры, комсомола, с репетиционной базы и откуда-то еще. Таким образом, великих питерских аутсайдеров от искусства стало как минимум двое. А двое — это уже сила. Двое могут объединяться в движение.

Прежде шапочно знакомые по «Сайгону» и театру Горошевского, они внятно встретились лишь на записи нового альбома «Аквариума». Обстоятельства знакомства оба помнили плохо, впоследствии предлагая прессе взаимоисключающие версии. Наверное, заметали следы будущих культурологических диверсий.

«Когда мы начали писать «Треугольник», мне хотелось крайне смутную палитру «Аквариума» осветить каким-то настоящим музыкантом, — вспоминает Гребенщиков. — И Алик Кан говорит мне: «Что же ты Курёхина не позовешь?» Мы встретились с Сергеем, и с его появлением всё сразу же пошло не так, как я думал. Когда он начинал что-то делать, это очаровывало, это был фейерверк. И сразу же стало понятно, что нам вместе будет интересно. Он с ходу предложил сделать другую аранжировку. Получилось. В итоге Курёхин сыграл на «Треугольнике» гениально, а я спел под то, что он сыграл».

Любопытно, что конкретно мой интерес к Курёхину начался именно с «Треугольника». Оригинал этого магнитоальбома я выменял у музыкального критика Сергея Гурьева, отдав ему взамен зимнюю шапку-ушанку. В центре зала станции метро «Библиотека имени Ленина» одетый в овечий тулуп Гурьев водрузил шапку на голову и растворился в толпе. А я, не в силах унять волнение, развернул помятую газету и извлек из нее заветный трофей. По бокам толкались охреневшие от московской суеты «командировочные», но я уже потерял ощущение пространства и времени.

«Треугольник» представлял собой картонную коробочку, оформленную в черно-белой эстетике. От этого магнитоальбома явно веяло тайной: на развороте красовались мифологические надписи наподобие эльфийских рун, а внутри находилась завернутая в целлофан бобина, на которую вмещалось полчаса абсурдистских гимнов, стихотворений, скетчей и шумов. По сути это был современный городской эпос в лучших традициях обэриутов, состоявший из лирики Гребенщикова и его сотоварища Джорджа Гуницкого.

Музыкальную фактуру «Треугольника» усиливали ернические фортепианные партии, особенно в «Мочалкином блюзе», «Поручике Иванове» и «Двух трактористах». Стилизованные ретро-пассажи исполнялись на препарированном пианино с нездешним минимализмом, а на задней стороне коробки красовалось лаконичное: «“Аквариум” + С. Курёхин». Это многое объясняло.

Чтобы понять эпохальность «Треугольника», напомним, что представлял собой «Аквариум» до этого альбома. Продвинутые актеры театра Горошевского не всегда виртуозно умели играть, но очень хотели это делать. Вооруженные ленинградскими акустическими гитарами, они видели себя выступающими на Вудстоке, где-то между Рави Шанкаром и The Who. В контексте унылого советского бытия Гребенщиков с друзьями пытались построить «вторую реальность» в духе фэнтези Толкиена или «Мифов и легенд короля Артура». Они переводили западные рок-боевики на русский язык, порой выдавая фрагменты английских текстов за собственные. «Я возьму свое там, где я увижу свое», — пел позднее Гребенщиков. На первых порах это было хуже, чем у Боба Дилана, но лучше, чем у «Машины времени» и «Воскресения».

Минус у этой идеи был только один — профессиональным саундом и аранжировками у «Аквариума» тогда и не пахло. Как, впрочем, не пахло и профессиональным барабанщиком, гитаристом или басистом. Неудивительно, что электрические версии песен зафиксировать в студии им первоначально не удавалось. Что делать дальше, было непонятно.

Примерно в этот период музыканты «Аквариума» самозабвенно полюбили реггей. По вечерам Гребенщиков с друзьями собирались на квартире у виолончелиста Севы Гаккеля и устраивали шумные музыкальные оргии.

«У Севы в соседней комнате жили хиппи, и они слушали то, что и положено им слушать: Джими Хендрикса, Дженис Джоплин, — вспоминает лидер «Аквариума». — А мы на их фоне выглядели как чудовища: приходили поздно ночью, нажирались и очень громко слушали Боба Марли, Sex Pistols, Police и Devo. Параллельно мы пытались курить траву, и иногда это у нас получалось».

Вскоре журналисту Артемию Троицкому удалось вписать «Аквариум» во внеконкурсную программу фестиваля «Джаз над Волгой». Но даже там группа умудрилась разминуться с Курёхиным. Как и в театре у Горошевского, они находились в одном лесу, но бродили по разным тропам.

«Мы жили в гостинице и с утра до ночи курили дико плохую траву, — доверительно рассказывал мне отец-основатель «Аквариума». — И докурились до такого состояния, что на сцене все песни — медленные, быстрые, романсы — сыграли нон-стопом в реггей. Далеко не всё можно сыграть в реггей, однако мы попытались играть в реггей именно всё. И в течение последующих четырех часов езды домой Троицкий ругался на нас самыми последними, самыми черными словами. Теоретически я его понимал — всё звучало тогда очень плохо. Но мы получили экстраординарное удовольствие, назвав это действо «Джа над Волгой». По большому счету это был бунт».

Когда «Аквариум» вернулся с планеты Ярославль на планету Ленинград, на их горизонте неожиданно появляется Курёхин. Он приходит в студию Андрея Тропилло и первое, что делает... Учтите, Сергей никого еще в группе толком не знает. Но, наблюдая творческую кухню, советует Гребенщикову: «Слушай, Боб, где ты нашел этих ребят? Их необходимо разогнать. Давай я всё сыграю сам».

И часть партий на «Треугольнике», от клавиш до каких-то экзотических колокольчиков, Курёхин сочиняет практически мгновенно... Любопытно, что при этом он никому из друзей не рассказывал, что сотрудничает с рок-группой. Не потому, что хранил тайну, а потому, что не считал это чем-то существенным.

Когда спустя много лет я впервые интервьюировал Курёхина, один из вопросов касался его сотрудничества с «Аквариумом». Надо сказать, что время не сильно изменило отношение Маэстро к группе.

«“Аквариум” был неизвестным затрапезным ансамблем, — с ностальгической улыбкой вспоминал Сергей. — Были Боб и Сева Гаккель, им иногда подыгрывали Дюша и Файнштейн. Не группа, а идея... На первый серьезный альбом, сделанный у Тропилло, они позвали меня записываться. Тогда я основное время