Хозяйка корней - Ива Лебедева

— Так, погоди. — Я наскоро, пятерней, причесала волосы и в который раз порадовалась практичной стрижке. Как раз незадолго до попадания ходила в парикмахерскую, теперь волосы в глаза не лезут, особенно если их косынкой повязать, да и в уходе без лишних сложностей. — Так, погоди… Почему тогда все те, что живут в Ничейных кварталах без ошейника, не ходят к камню?

— А где ж им денег взять? — удивился Игги. — Они ж за еду если где подработают — и то рады. Ты что думала, такие огородники, как мы, — тут он приосанился, — по помойкам шоркаются? Держи мошну шире! Коли у тебя умение нужное в руках — не пропадешь. Хотя… тут еще знакомства важны. Вот мы, например.

— Вы? — Я сделала заинтересованный вид, поощряя пацана к дальнейшему рассказу. А то пока грядки полола, как-то не было времени подробности о мире узнавать.

— Мы. Конечно, пока в ошейниках — думать нечего было о свободе, — тут Игги помрачнел от воспоминаний. — Но нам повезло. За те два года, что мы в поместье господина Веришея прожили, полгорода знакомых-то появилось. И многие знали, что огородники мы с ба не из последних. Так бы кого из ничейки и пустили на грядки без рекомендации. Да еще б жалование дали, хотя и маленькое, да настоящее. Вот, три монеты на троих у нас есть — пойдем, камню заплатим и уже не совсем безнадеги бесправные будем, а как бы эти… кандидаты. В полезные граждане.

Тут пришла бабушка Му и велела нам браться за корзинки да и топать, а то свободные-то полдня наши пройдут без толку. А нам надо еще те капустананасы, что хозяин выбраковал, успеть на мясо обменять, чтоб, значит, похлебку сварить. На одной траве долго не протянем.

На рынок, хм… А вдруг я там краем глаза давешнего эльфа увижу? Нет, я вовсе не влюбилась. Просто после агрокаторги мне было бы приятно посмотреть на что-то красивое.

Лимеас из клана Остролиста

 Со времен учреждения моего поста я семнадцатый начальник стражи Города. Не сомневаюсь, что первый из семнадцати, который идет со своим подчиненным в Цирюльный ряд, избавить означенного подчиненного от боли.

Не думаю, что кто-нибудь удивится. Я Отступник, я всё делаю по-своему.

Проблема у Флесса серьезная. Я выяснил, что Нинна не просто приболела. Ребенок серьезно отравился. Или случайно, или кто-то захотел до отца дотянуться. С этим мы еще разберемся… да. До меня, к счастью, дотянуться могут только свои, причем только через мать.

Пока мой помощник был в отъезде, его жена Аини дважды меняла целителей, два раза девочке становилось получше… на полчаса, чтобы жулики успели получить расчет и сбежать. На третий раз Флесс вернулся вовремя, пинками выгнал очередного шарлатана из дома, а потом успокоил рыдающую жену, пришел в канцелярию, выбил жалованье за полгода вперед, занял у меня еще примерно столько же и пригласил-таки кланового мага. Слава остролисту, Нинна пошла на поправку, но мой друг остался без денег. И как назло, буквально на следующее утро после облавы один из вампирских клыков, давняя его проблема, задал ему такого жару, что Флесс ходил зеленый, словно труп. И молча терпел, пока я не грохнул кулаком по столу, вызвав неудовольствие спящей среди папок с документами Тишины.

Теперь вместе едем в Цирюльный ряд, лечить самого Флесса. К самым главным мошенникам этой части рынка — базарным зубодерам.

Какой-нибудь мудрец подумает: нарочно эльф-начальник гуляет с вампиром-подчиненным, чтобы показать — между двумя самыми сильными кланами Города вражды нет. Пусть думает, я не против.

Экипаж въезжает в Цирюльный ряд. В притоне мошенников шумно, как в таверне, только драки нет. Э… есть!

Лилька

 Овощи и полезные травы на огороде — собственность хозяина, кто бы спорил. Но на то мы и огородники… в смысле бабуля Му — огородница, каких поискать. У нас корзина с ценными сорняками, вполне годными для обмена на что-то съедобное, но не растительное. Травка, с которой самая острая еда войдет в желудок без вреда. Листья, чтобы пожевать и не заснуть. И десяток листиков той самой коварной морозцы, взятой по моей инициативе. Хотя кому его продать — никто не сообразил пока.

— Вот придумала тоже, — тихонько ворчала бабушка Му, бодро ковыляя рядом со мной и ревниво косясь на корзинку. — Лучше б еще зернышек острокустика надрали у забора-та… Он много воды любит, а здешние-та олухи вечно лишнее ведро ленятся плеснуть, как же, сорняк… Дык острый-та кустик, он в самой гуще и любит расти… тьфу. Ну зачем тебе эта дрянь?

— Посмотрим, посмотрим, — вздохнула я. И подумала, что интуиция меня еще никогда не подводила, вот и сейчас буду ей доверять. — Зерен этих перечных мы и так набрали полкорзины, все кусты под забором ободрали. Там больше и не осталось.

— От дурна-та девка… Никакой чуйки на травы, — вздохнула бабушка Му. — А за отхожим местом посмотреть, ишь, белы ручки не позволяют? Да ладна… Не чистокровка, и то хлеб. А то я уж испугалась тогда… А так-та выучишься, коли жить захочешь.

Я мысленно представила себе свою дальнейшую жизнь на грядке и содрогнулась. Ну нет. Я не я буду, если не осмотрюсь как следует и не найду применения своим навыкам. Зря я, что ли, столько лет училась, а потом стаж нарабатывала? Как у здешних обитателей с зубами? Правда, у них тут маги. Вполне возможно, им стоит только волшебной палочкой ткнуть — и любая зубная боль пройдет. И клык новый вырастет, и резец заточится… Тогда беда. Придется осваивать ботанику.

— Ты головой-та по сторонам не верти, словно коза на огород впервые попала, не знает, какую ботву первой объесть, — дернула меня за локоть бабушка. — Под ноги больше смотри. Правильные девки так не глазеют, открыто-та…

— Вспомнила бабка, как девкой была, — хихикнула я. — Я уже взрослая тетенька, бабуль, на молодку никак не тяну. А по сторонам любопытного много. И нового…

Ну, на самом деле базар — он и есть базар. В основном продают всякое съестное, а ремесленные ряды — они отдельно, по периметру площади. В правом углу дымят и куют, в левом — дымят и варят, в третьем закуте тоже дым коромыслом, но чем там народ занимается — я не поняла, бабушка утащила меня к мясным рядам. Нам по карману нынче только мелкие пичужки, чуть крупнее голубя, вот в уплату за двух этих пернатых вся трава из корзины и ушла. Одна морозца осталась — на радость бабушке. Такой повод поворчать.

Краеугольный камень, или, как пафосно его называл Игги, камень свободы, торчал посреди рынка черным столбом. Больше всего он был похож на банкомат-переросток. Даже прорезь для денежки была и небольшая ниша, куда надо засунуть руку, чтобы получить первый листочек на запястье. Красивая, кстати, татуировка. Когда листиков станет двенадцать, они обовьют руку браслетом, дающим право на разные привилегии, например заседать в Городском совете.

 Но все двенадцать листиков мало кто получает, потому что каждый последующий взнос больше предыдущего. Соответственно, полное гражданство стоит очень дорого и доступно только богатым или клановым из элиты. Нам трех-четырех листиков хватит — лицензию на самостоятельную трудовую деятельность получить, право аренды земли и домов, право купить те землю и дома… если деньги есть. И достаточно.