Винки - Клиффорд Чейз

— когда они шли рядом сквозь молодые светло-зеленые листья папоротника. — А потом? — задавал вопрос Винки, впрочем, как всегда, говоря о том, что будет после водопоя; и карапуз отвечал, как обычно: «Виолончели» — так малышка шутливо называла скрипящие деревья, потому что Винки однажды заботливо объяснил ей, что скрипка и виолончель — музыкальные инструменты одного семейства.

Затем они оба смеялись, впрочем, как и каждый день, над ее шутками, потому что малышка, конечно же, никогда не видела скрипки и, возможно, никогда и не увидела бы, по крайней мере здесь, в темном лесу…

— Эй! — окликнул Майк, резко дернув за цепь, что была на Винки. — А ну-ка двигай на участок.

Худощавый мужчина в мешковатом сером костюме был крайне раздражен и говорил настолько быстро, что медведь едва его понимал.

— Здравствуйте, мисс Винки. Уже достаточно поздно, у нас не так много времени. Меня зовут Чарльз Неудалый, суд назначил меня вашим защитником, ведь я понимаю, что вы не в состоянии позволить себе адвоката, мне тоже приятно с вами познакомиться, и позвольте сказать вам, что мне сегодня пришлось нелегко: мне необходимо было вас увидеть, но у них была тысяча отговорок, сначала одна, потом другая, и все помощники окружного прокурора смеялись надо мной у меня за спиной, я знаю, смеялись: они всегда смеются, и с какой стати им бы перестать это делать сейчас, но как бы то ни было, гм, все это сейчас в прошлом, и я уверен, что мы с вами подружимся. — Он резко присел, открыл папку и в течение нескольких минут был поглощен изучением большого количества бумаг, на которых были напечатаны слова; он кивал головой и что-то бормотал. Через несколько минут Винки снова откашлялся, дабы поинтересоваться о судьбе Франсуаз, но адвокат поднял руку, сурово нахмурился и закрыл глаза так, будто, перебив его, вы бы причинили ему невыносимую боль. Он продолжал читать еще несколько минут. После этого, даже не поднимая головы, он выпалил в том же темпе:

— Мне пришлось приложить кое-какие усилия, я даже не знаю, как у меня получилось, но мне удалось добиться того, чтобы ФБР рассекретило по крайней мере некоторые из обвинений против вас — как вы видите, — он поднял груду бумаг и тут же опустил их, — и хотя мой запрос о залоге был отклонен, так что это не обсуждается. Но, безусловно, вы уже знаете, что в противном случае мы бы с вами не сидели сейчас здесь, в окружной тюрьме, мы находились бы у меня в офисе или сидели бы где-нибудь в кофейне, согласны? — Щеки Неудалого покрылись розовыми пятнами, и он принялся быстро листать назад документы один за одним. — Наконец мне действительно удалось — опять же, не понимаю, каким образом, но все-таки получилось, несмотря на то что это заняло у меня целый день, и поэтому у нас не так много времени, что крайне неприятно, — но как бы то ни было, мне в итоге удалось пробраться сюда сегодня, ах да, я уже сказал об этом, ужасно повторяться, когда так мало времени, у меня всегда так, и в любом случае, вы видите, как я сижу сейчас здесь перед вами, так что теперь в курсе, как у меня ловко получилось пройти к вам, ха-ха, так, гм, так, угу, так… — От возбуждения его лицо покрылось малиновым румянцем до кончиков ушей, его влажный взгляд метался по комнатенке из угла в угол, и казалось, что он вот-вот охрипнет. — Как я сказал, гм, преступления, в которых вы обвиняетесь, я уверен, вы это знаете, гм, я уверен, в курсе всего этого, тяжкие, весьма и весьма тяжкие. — Хотя покраснения на его лице начали отступать, глаза Неудалого все так же метались из стороны в сторону. Винки даже и не знал, на что смотреть. — И действительно, обвинений так много, они продолжаются и продолжаются, идут одно за другим, страница за страницей, что, по правде говоря, я с трудом представляю себе целостную картину — я имею в виду, что, конечно же, я понимаю, о чем идет речь, независимо от их количества и сложности, я хочу сказать, что это моя работа. Так, так, так, так, так… О, да, так, теперь я обязан вам сказать, что, мисс Винки, сейчас… подзащитные никогда не желают слышать это, и я не особенно-то умею рассказывать такое… о, ну что же теперь поделаешь?… В сложившейся ситуации я должен подготовить вас… теперь же, не стреляйте в гонца и не принимайте этого близко к сердцу… лично я воспринимаю все близко к сердцу, но вам не следует этого делать… опять же, я не утверждаю, что вас непременно ожидает смертная казнь, это лишь одно из возможных наказаний, их множество, но на самом деле вы должны принять во внимание общественное мнение по этому вопросу… и позвольте заметить, на данный момент имя Винки является синонимом «радиоактивной падали, плавающей в яде»…

В этот момент скользящий взгляд Неудалого остановился на одном из документов, на котором был плотно напечатан текст, и адвокат снова принялся читать, пролистывая его вперед, затем назад, и, как увидел Винки, от мучительного состояния на его лице не осталось и следа. Другими словами, словно по волшебству, изможденное лицо этого человека оживилось. Ему на глаза упали его прямые седеющие волосы.

— Теперь это… Теперь это, — бормотал Неудалый, тряся указательным пальцем и представляя, что находится в зале суда. Потом он снова затих, быстро перелистывая бумаги, и читал их сосредоточенно, но очень быстро. Винки спокойно вздохнул и через несколько минут погрузился в еще одну беспокойную дрему, полную сновидений.

— Так что надежда есть всегда, не так ли? — неожиданно спросил Неудалый, принявшийся быстро собирать свои вещи. — Именно это вы должны повторять себе. Не волнуйтесь, не волнуйтесь, не волнуйтесь. Просто скажите себе, что, ей-богу, так или иначе, не знаю как, никогда не понимаю как, но как-то, каким-то образом, я вытащу вас отсюда!

Винки был рад, что мистеру Неудалому стало легче, но медвежонка все-таки мучал вопрос, и он должен был его задать.

— Где… — попытался он сказать и почувствовал, что голос не слушается его. Он откашлялся и попытался снова, однако так ничего и не вышло. Адвокат собирался уходить. Схватив его шариковую ручку, Винки нацарапал на столе «Формайка»: «Где Франсуаз?»

— Мистер Винки, что вы делаете? Вы же наносите ущерб общественной собственности, пожалуйста, верните это…

Медведь решительно указал пальцем на имя своей подруги.

— Франсуаз? Кто такая Франсуаз? — произнес Неудалый. — Ничего не знаю ни о