Идеальная мать - Эйми Моллой

Теперь все казалось логичным. Дом Уинни. Ее одежда. Дорогая коляска, которой Фрэнси завидовала, она с вожделением разглядывала такую в магазине, пока не увидела, что она стоила примерно столько, во сколько им с Лоуэлом обходилась месячная аренда. Она нашла фотографию с похорон: Уинни с отцом заходят в сельскую церковь неподалеку от их загородного дома, рядом с тем местом, где погибла Одри Росс. Это был загадочный несчастный случай. Тормоза отказали без всякой причины. Машину Одри понесло под откос через дорожное ограждение в двадцатичетырехметровый овраг. Через несколько месяцев Уинни ушла из «Синей птицы». Вскоре после этого сериал закрыли.

Фрэнси с удивлением услышала вдалеке полуденный колокольный звон, вздрогнула и оторвалась от компьютера. Она закрыла ноутбук, поморщилась, посмотрев на нетронутую кучу грязного белья и отправилась на кухню готовить обед. Она была выжата, глаза были осоловелыми, но она понимала, что к возвращению Лоуэла необходимо взять себя в руки. Он придет без сил, голодный, очень по ней соскучившийся и очень захочет ее видеть. Но у нее сосало под ложечкой, когда она думала, сколько всего Уинни довелось потерять. Все, чего она добилась: успешная актерская карьера, сериал, в котором у нее главная роль, счастливые отношения с музыкантом, о котором она упомянула в том единственном интервью, на которое согласилась после смерти матери.

«Дэниел меня поддерживает, — ответила она журналисту, который спросил, что помогает ей пережить все это. — Лишь он помогает мне переживать это горе».

А ведь ей было всего семнадцать.

Фрэнси поставила воду для спагетти и невольно стала вспоминать, чем она занималась в этом возрасте. Она пела в церковном хоре, преподавала в воскресной школе, позволяла учителю по биологии мистеру Колберну задирать ей юбку и засовывать в нее пальцы в лаборатории в часы для самостоятельных занятий. Ну, по крайней мере, так все начиналось. Уже довольно скоро он проделывал это после уроков в своей машине, припаркованной возле торгового центра, у обувного магазина «Плати меньше». А потом у него дома, в грязной однокомнатной квартире, которую оплачивала волонтерская программа. Это была какая-то программа от католической церкви. Выпускники элитных колледжей «Лиги плюща» после окончания университета в течение года преподавали в старших классах в обычных государственных школах в американском захолустье. Например, в школе, где училась Фрэнси, в Эстервилле, штат Теннесси — «Школе Божьей матери неустанной помощи». В этой квартире она впервые выпила красного вина, впервые затянулась марихуаной. Именно здесь мистер Колберн, или Джеймс (она пообещала так называть его наедине) навалился на нее и, невзирая на все ее протесты, стянул с нее волейбольную форму.

Когда Фрэнси выковыривала последние кусочки тунца из банки в миску, на лестнице послышалась тяжелая поступь Лоуэла. Она вытерла руки о шорты и поспешила в ванную, чтобы посмотреться в зеркало, пригладить волосы и побрызгать цветочным спреем для тела на запястья. Лоуэл не успел вставить ключ в замочную скважину, а она уже открыла ему дверь:

— Представляешь, Уинни показывали по телевизору. Она знаменитая актриса…

Но тут она увидела темную щетину, широкий ремень на талии, кобуру от пистолета на бедре. Она замерла на полуслове и посмотрела в пустые, серые глаза незнакомца, которые смотрели на нее из-под козырька кепки с логотипом Нью-Йоркской полиции.

— Нэлл, — Нэлл почувствовала, что кто-то положил руку ей на плечо. — Просыпайся скорее.

Нэлл, тут полиция.

Она словно вернулась на пятнадцать лет назад: она стояла в своей квартире в Вашингтоне, раздвинула занавески и увидела черный седан, припаркованный на другой стороне улицы. На капот опирался мужчина в черной футболке и темных очках, он прикуривал сигарету, не сводя глаз с ее окна.

— Нэлл, — Себастьян потряс ей на плечо, рассеивая воспоминание. — Просыпайся.

Во рту у нее был кислый привкус, она попыталась сесть, но у нее гудела голова. Себастьян поставил на прикроватный столик кружку с кофе и нежно убрал ей волосы с лица.

— К нам пришли полицейские.

Она села:

— Правда? Зачем?

— Они хотят с тобой поговорить. Про то, что случилось вчера ночью.

Вчера ночью.

На нее нахлынули воспоминания. Уинни. Мидас. Она пришла домой, разбудила Себастьяна, рассказала ему, что произошло, а потом провалилась в мучительный, прерывистый сон.

— Они в гостиной.

Она заставила себя встать с постели, мельком посмотрела на себя в зеркало над комодом: одета она была в ту же рубашку, что и вчера. Под глазами размазалась тушь, а губы с остатками высохшей помады были похожи на изюм:

— А где ребенок?

— Спит.

Нэлл взяла кружку. Кофе обжигал ей горло:

— Так, я иду.

Она пошла в большую ванную, перед глазами все кружилось. Включила воду, подождала, пока она стала достаточно холодной и ополоснула лицо. Она зажмурилась.

Что же произошло?

Она помнила, как начинался вечер. Она, попивая вино, собиралась уходить. Потом пришла и сидела на веранде. Она помнила тепло тел вокруг себя, разговоры. Она помнила пузырьки в первом джине с тоником, вкус джина во рту. Билли Айдола. Она взяла телефон Уинни и положила к себе в сумку. А вот дальнейших деталей она не помнила. Помнила только, что Фрэнси и Колетт беспокоились за Уинни. И не знали, где она. Тогда она стала искать телефон Уинни. Его нигде не было.

Когда Нэлл вошла в гостиную, Себастьян ставил на кофейный столик перед полицейским тарелку с шоколадным печеньем, которое его мать прислала из Англии. На Нэлл были штаны для йоги и тонкая хлопковая туника, которую она взяла, не глядя, из корзины для грязного белья. Полицейскому было сорок с небольшим, это был привлекательный мужчина с душевными карими глазами, темная тень бороды покрывала его лицо, он немного походил на Тома Круза. На правом предплечье у него была татуировка: орел и число 1775.

— Морская пехота, — сказал он и повернул руку так, чтобы было лучше видно. — Это год ее основания. Я служил шесть лет. — Он кивнул на ее правое плечо. — Колибри?

— Да, — хрипловато сказала она. — А точнее, колибри-каллиопа. Символ спасения. И свободы.

Рука у него была влажной:

— Детектив Марк Хойт. Извините, что потревожил вас дома.

За ним стоял мужчина с лохматыми седыми бровями. Она вспомнила. Стивен Шварц. Это он допрашивал Альму у Уинни дома. Хойт взял печенье, затем поднял тарелку к Шварцу, тот взял три штуки.

— Извините, — сказал он. — Ночь выдалась непростая. Я не завтракал.

— Мы стараемся восстановить вчерашние события, — сказал Хойт. Он поставил тарелку, а потом поднял глаза на Нэлл. — Поэтому мы беседуем с некоторыми людьми, которые были вчера вместе с Уинни Росс.

Нэлл села на диван, в голове у нее стучало: