И откроется дверь - Валентин Анатольевич Берсенёв

в полку целых самолётов осталось, все и полетели. Приказ мы выполнили, а вот на аэродром не вернётся уже никто. Спишут нас в потери и пополнив штаты, причем так же, воевать продолжат. Уроды. Вот так.

Наш майор Пётр выслушав рассказ только головой покачал. — Да уж, твоя ситуация просто копия моей. Нас тоже почти без снарядов, горстью патронов и каплями горючего в наступление погнали. Танковый полк как корова языком слизнула. Полк! Много ещё солдатской крови прольётся с такими командирами. И нечего зыркать на меня сын. Моё мнение в корне изменилось, сейчас нам за линию фронта идти нет смысла. Воевать надо тут, благо и технику можно найти и починить. Много чего нашими где брошено. Только поискать, да и у немцев можно разжиться. Вон в нашем гараже сколько таких примеров уже стоит. Ты летун сам подумай, а надо ли тебе возвращаться? Один точно не дойдёшь. Так что думай.

Утром мы принялись осматривать новый трофей. Грузовик на удивление был практически новым. Как всегда, в кабине висела винтовка. На крючке каска и круглый футляр для противогаза. Впрочем, того не было. Всё пространство занимал термос и коньяком. В бардачке пачки патронов, путевой лист, сигареты, зажигалка и одна граната с длинной ручкой. Из его формы прежде чем ту замочить, были вынуты деньги, документы, чистый носовой платок и фотки с голыми девками, которые тут же порвала Ира. Мужикам ушли сигареты и часы. Под сиденьем пассажира лежал чемодан с дрелью и хорошим набором столярных инструментов и мешок с барахлом водителя. Свитер, бельё, мыльно-рыльное, икона и … ты же моя супер прелесть! Новенький, ещё в упаковке, бюстгальтер черного цвета. Никому его не отдам. Это моё! Рядом стоящий Алексей только хмыкнул увидев, как я сунула его себе за пазуху. На что я ехидно поинтересовалась. — Что, никак понравился? Вот когда свою такую же красоту как у меня отрастишь, в следующий бюстик что найдём я тебе отдам.

В отделении под водителем лежали домкрат и прочее для машины. А нормально немцы о своей технике заботятся. Потом мы полезли в кузов и были приятно удивлены. Четыре свиных окорока в мешках. В деревянном ящике навалом двадцать круглых краюх хлеба. Пятнадцать мешков с белой мукой. Четыре ящика с новенькими винтовкам Маузер 98К. три ящика с патронами к ним. Два ящика с эмгачами и ящик с лентами к ним. Причем снаряженные. До кучи наше русское противотанковое ружьё, тоже с ящиком патронов к нему, калибра четырнадцать миллиметров с копейками. Теперь и воевать не так страшно. Сила! Вот только это бы всё в надёжные руки. Нужны люди! А это значит, что завтра нам с девочками надо снова отправляться в поиск.

Довольная ревизией я вернулась в деревню и рассказала о находках майору. Может стоит на нашем мототанке организовать перевозку продуктов в погреб крайнего дом, он вроде свободный, спросила я. Да и мешки нам девчонкам таскать проблематично. Пётр обещал взять это дело на себя.

— И ещё. Как можно быстрее нужно поставить на повороте к нам, забор или шлагбаум с табличкой на немецком языке «ТИФ», и череп с костями пририсовать. Плюс в двух-трёх узких местах свалить на дорогу деревья и тоже приколотить что-то с предупреждением. «Ахтунг», «Ферботен» или «Минен». Это на немецком вроде как стой, нельзя, заминировано, проезда нет. Опасно короче. Мы по лесу дорожку сюда знаем, а чужакам тут делать нечего. Если самолётам активности не показывать, то никто про это место ничего и не подумает. Короче пилы и топоры вам мужики в руки и действуйте. Особо не напрягаясь сможете. Сначала в тут лесу можно всё приготовить, потом ночью увезти на место, собрать и вкопать.

— Хорошо Май придумала, так и сделаем. Кстати, наш, как ты его окрестила Икар, ко мне утром подошёл и сказал, что взвесив твои слова, тоже решил остаться.

— Ну хорошо. И всё равно мало нас, пойдём мы завтра снова в поиск. Посмотрим, может где наших пленных выйдет освободить?

— Ты знаешь дочка. Вот смотрю я на то как вы уходите, и душа у меня рвётся. Понимаешь это нам, мужикам следует рисковать и убивать.

— А кто вам мешает пока вы лечитесь, собраться и разработать несколько планов как можно сжечь или взорвать мост, устроить засаду на дороге, подложить мину под рельсы? У нас вон противотанковое ружьё появилось. Придумайте как на него снайперский прицел поставить, ведь тогда из него можно того же крупного чина за километр прикончить, паровоз обстрелять. А если сделать засаду на самолёты на пути взлёта иди посадки? Попал в лётчика и бомбер сам в землю врежется. Хватит уже руководствоваться старыми приёмами для войны. Инициатива ваша где? Русская соображалка всегда нас выручала. Мы выживали там, где гибли захватчики. Иди майор работай, а мы готовиться пойдём.

Я оторвала Алексея от чистки пистолета и послала его сменить на посту наблюдения Катерину. При этом снова отметила его непонятный взгляд на себе. На Ирку ноль внимания. Он что любуется мной? С чего бы ему на меня заглядываться? Внешность у меня обычная, девчата, те на мой взгляд куда как красивее меня. Волосы. Они же после перевоплощения как были короткими такими и остались. Растут конечно, но медленно. И вообще, чего это я про него думаю? И пары месяцев ещё не прошло как я парнем был, а тут уже мысли глупые о поцелуях. Откуда? Какие отношения кроме дружеских могут быть между ним и мной? Дура! Так кончаю фигнёй страдать и думаю только о деле. Да, и общаться с ним надо только по делу, и всё! Война же идёт. Но как оказалось с подобными мыслями тут я не одна такая. Вечером на нашей женской половине, укладываясь спать, на пост мне в собачий час, Катя вдруг оглянулась на нас с Ирой и выдала.

— Девки, вот что я вам хочу сказать, вы это на майора нашего не засматривайтесь, а? Нравится он мне, я ему вроде не противна. Смотрит он на меня как-то по-другому, чем при знакомстве. Может и сладится у нас с ним что? Пожалуйста, не вмешивайтесь?

Мы с Ирой переглянулись, и та ответила Кате. — А мы про него и не думали ничего. И если у тебя с ним чего выйдет, мы только рады будем. Вот лично мне новенький Икар нравится. Смешной, рыжий, и улыбка симпатичная. Только после того, что он о нас узнал, вряд ли он на меня засматриваться будет. Порченая я.