Впереди вражеский берег - Гай Пенроуз Гибсон

Как-то вечером Оскар ввалился в столовую, покатываясь со смеху. Это было настолько непохоже на Оскара — смеяться во все горло, — что мы поинтересовались, не плохо ли ему. Он с трудом выдавил:

«Идите в бильярдную, сами все увидите».

Мы помчались туда, и действительно, то, что я увидел, едва не заставило меня рухнуть на пол. Вокруг пианино сидели три священника с кружками пива, сохраняя при этом исключительно серьезный вид. Они распевали: «Следующий, кто отлетит».

Как обычно, в армии любое подразделение, которое не находится на линии огня, очень быстро превращается в красную тряпку для вышестоящих командиров, которые стремятся что-то изменить. Вот и сейчас пришел приказ превратить нашу эскадрилью в летную школу. Каждое утро нам приходилось выслушивать 3-часовые лекции. Мы уже сами начали называть себя 83-м учебно-боевым подразделением. Это были лекции по штурманскому делу, по вооружению, по метеорологии, словом, все то, что мы давно уже знали. Каждое утро в 8.30 проходил строевой смотр. Устраивались поверки личного состава, чтобы командиры звеньев могли убедиться, что все в наличии. Жизнь превратилась в кошмар, его скрашивали только двухсуточные увольнения. За это время я успел побывать в Шеффилде, чтобы повидаться с Евой, которая выступала там вместе со своей труппой.

В конце января снег начал таять, и по аэродрому заструились настоящие реки. Казармы женской вспомогательной службы залило, что породило несколько противоречивых слухов. Обе эскадрильи должны были перебазироваться на север, в Килносс и Лоссимут, чтобы охотиться за германскими подводными лодками, а в случае необходимости — нанести удар по германским кораблям. Наконец эти слухи стали фактом, и началась подготовка к перебазированию. Я договорился с Вилли Снайтом, что мой самолет перегонит Джекки Уитерс. А сам отправился на поезде в Глазго и сумел нанести еще один визит Еве, так как ее труппа перебралась туда.

Это была жуткая поездка. Большинство людей, которым привелось ехать ночью в военное время третьим классом, не станут этим хвастать. Поезда вечно опаздывают, и потому по пути в Лоссимут мне пришлось заночевать в Перте.

Наконец я добрался до Лоссимута. Парни встретили меня в местном гольф-клубе и рассказали, что перелет прошел прекрасно. Вот только все самолеты вышли из строя, потому что мокрый снег со льдом, набившись в щели закрылков, вывел их из строя, и сейчас самолеты ремонтировались. Прошло несколько дней, прежде чем обе эскадрильи вернули боеспособность.

Жизнь в Лоссимуте была очень приятной. В заливе Морей-Фёрт проходила ветвь Гольфстрима, и потому даже в феврале здесь было довольно тепло. День за днем мы проводили в прогулках по пляжам, глазели на рыбаков и торговцев свежей рыбой. Иногда нам удавалось немного полетать. Командир базы и завканцелярией иногда присоединялись к нам. Почему — не знаю, может быть, им тоже хотелось немного пострелять.

Как обычно, поползли слухи, куда нас направят. Но самой распространенной версией было то, что мы застряли здесь надолго. Перспектива была недурной, так как Шотландия была очень симпатичным местом.

День за днем мы упражнялись в полетах всей эскадрильей и наконец добились определенных успехов. Но мы с трудом избежали нескольких серьезных происшествий. Однажды мы практиковались во взлетах с минимальным разбегом, и Вилли Снайт посоветовал до отказа выпускать закрылки. Это означало, что следует выпустить закрылки на 30 градусов — обычный режим на взлете. Но старик Питкэрн-Хилл, который вел мое звено, понял его буквально и выпустил закрылки действительно до отказа. В результате его самолет с огромным трудом набрал скорость и поднялся в воздух, проскочив над самым забором базы. Я старался держаться как можно ближе к своему ведущему и вообще не успел оторваться от земли. Колеса моего самолета зацепили изгородь, и мы едва не врезались в землю.

Но вершиной всего стало противолодочное патрулирование, когда группой командовал Сэм Триплтон. Это была неудачная операция, причем никого конкретно обвинить нельзя. В летописи эскадрильи она останется черной страницей.

Мы дежурили в комнате отдыха, когда поступил приказ взлететь и направиться к берегам Норвегии, так как там обнаружена германская океанская подводная лодка, возвращающаяся из похода в Атлантику. Нам приказали не бомбить никаких других лодок, поскольку рядом могли оказаться английские подводные лодки, охотящиеся за фашистами. Приняв специальные бомбы, мы взлетели. Через несколько часов самолет Сэма выпустил сигнальную ракету, и мы поняли, что он кого-то заметил. Почти немедленно Джекки Уитерс закричал:

«Вот она, вот она! Там подводная лодка, конечно, немецкая».

Немедленно все самолеты открыли створки бомболюков и ринулись в атаку. Мы все дружно промазали, бомбы упали в воду в нескольких футах от борта лодки, которая спешно погрузилась. Потом мы возобновили патрулирование. Немного позднее мы обнаружили еще одну лодку, но постарались обойти ее подальше. Ведь у нас был приказ не атаковать другие подводные лодки, потому что они могли оказаться английскими. Потом мы вернулись на базу.

Там нас уже ждал адмирал. Едва мы приземлились, как он обрушился на нас с руганью. Выяснилось, что мы атаковали подводную лодку Его Величества, и ее экипаж спасся лишь потому, что мы плохо целились. Тогда Сэм густо покраснел, и тут до нас дошло, что вторая замеченная лодка, которую мы старательно обошли, как раз и была вражеской. Такого рода происшествия совершенно неизбежны на войне, и нам оставалось лишь возблагодарить бога за то, что мы не утопили своих товарищей.

В Лоссимуте нас не раз приглашали на вечеринки, и местные жители не скупились на шотландское виски. Впрочем, дел у нас тоже было более чем достаточно. Мы не раз взлетали, чтобы патрулировать над Северным морем, но, проведя в воздухе несколько часов, возвращались, ничего не обнаружив. Я никогда в жизни не видел столь пустынного моря. Однако мы были благодарны судьбе хотя бы за то, что держалась хорошая погода.

К счастью, прежде чем нас утомили эти бесплодные вылеты, пришел приказ возвращаться в Скэмптон. Мы все были страшно рады, когда 19 марта 1940 года колеса наших самолетов коснулись доброй старой скэмптонской грязи.

* * *

Когда тем же вечером мы заглянули в «Сарацен Хед», там было необычно пусто. Сначала мы ничего не поняли, но потом узнали причину. На следующий день газеты сообщили, что несколько эскадрилий «Хэмпденов» совершили вылет к Зильту в отместку за налет германской авиации на Скапа Флоу и Фёрт-оф-Форт. Наша операция оказалась неудачной. Немцы заявили, что не понесли вообще никаких потерь. Они даже пригласили американских журналистов лично в этом убедиться, но не показали им северную базу гидросамолетов в Хорнуме, на которую была сброшена большая часть бомб. Один наш летчик по ошибке сбросил бомбы на датский остров Борнхольм, но это была вполне объяснимая ошибка. Наши самолеты бомбили с высоты 2000 футов, и прожектора Хорнума, находящегося на расстоянии всего 2 мили, ослепили пилота. Большая часть пилотов, участвовавших в этом налете, еще ни разу не была в настоящих боевых операциях. Читать их рапорты оказалось очень занятно. Они нашли зенитный огонь очень интересным и забавным, лучи прожекторов нарядными, и вообще все было расчудесно. Вот только в цель никто не попал…