Жуткие сказки братьев Гримм - Якоб и Вильгельм Гримм

так оно и было. Да и не было гарантий, что та заключенная им сделка, состоится. Ведь нельзя так просто взять и обменять дочь на какие-то цветочки, и что это вообще за ерунда такая – одновременно зимний и летний сад? Должно быть, это один из тех кошмаров, что возникают в голове у одинокого странника, слишком долго находящегося в дороге.

Так думалось купцу, тронувшемуся в путь, и потому дома его не оказалось, когда чудовище постучалось в дверь. Дочери были одни и сидели вокруг стола, когда раздался искаженный голос:

– Отворите, я пришел забрать то, что принадлежит мне.

Сестры в испуге переглянулись, но поскольку не видели ни от кого дурного и знали, что отец скоро вернется, открыли дверь.

Они закричали от страха, увидев стоящую в темноте фигуру, были в ужасе от звучавшего голоса, который больше походил на звериный рык, чем на человеческий. Но громче остальных кричала от страха младшая дочь. Потому что чудовище схватило ее. И ей предназначались слова этого жуткого гостя:

– Время пришло, а моя невеста не появилась. И теперь я забираю то, что принадлежит мне!

Испуганные сестры просто стояли и смотрели на происходящее, а чудовища уже и след простыл.

Оно побежало по направлению к лесу, закинув Розу на плечо. Словно она была подстреленной добычей охотника, которую несут домой, чтобы приготовить на ужин.

* * *

Возможно, вы подумали, что чудовище обитало в пустом заброшенном замке? Отнюдь. В больших и светлых залах замка на стенах висели ковры с изысканными орнаментами и стояла прекрасная мебель. Столы, покрытые нарядными скатертями, были уставлены яствами, а в камине горел огонь. В простенке между двух окон играли музыканты, и возникало чувство, что вы купаетесь в свете и веселье и теплых летних днях, которым нет конца.

Вторая же половина замка была совсем иной. С иными залами. В них не было ни тепла, ни света, ни уюта. Их наполняли холод и мрак.

– Входить туда запрещено, – предупредило чудовище Розу. – Пообещай мне, что ты никогда не откроешь эту дверь. И вон ту. И ту тоже.

Они осматривали огромный замок, переходя из комнаты в комнату. Из одной столовой в другую, из одного парадного зала в другой, а оттуда – сначала в одну, а потом в другую башню. Все комнаты были красиво убраны картинами и вазами с цветами, источающими волшебный аромат, и ярко освещены факелами.

Вместе с тем кругом находились и иные комнаты, двери и галереи. Указывая на них, чудовище снова предупреждало Розу:

– Входить туда запрещено. Тебе запрещено открывать вот эту дверь.

То же самое касалось и парка, окружавшего замок. В одном конце было солнечно и зелено, и кипела жизнь, и здесь Роза могла гулять сколько душе угодно, а в другом конце – темно, холодно, пусто и безмолвно, и сюда вход Розе был запрещен.

Казалось, все имело здесь свою противоположность.

Каждый прелестный и милый предмет имел пару, но искаженную и уродливую.

Каждому солнечному пятну соответствовала такая же густая тень, каждое проявление жизни и радости имело свой антипод.

Последнее же предупреждение касалось самого чудовища, и оно было самым важным:

– Тебе запрещено смотреть на меня. Обещай всегда глядеть в сторону.

Роза обещала не ходить в зимнюю часть сада. Она пообещала не ходить в темные комнаты и не смотреть на чудовище.

Роза бы пообещала что угодно, потому что до смерти боялась!

Боялась так, что ее голос, не переставая, дрожал, и даже дышала она с трудом.

Конечно, ведь ее похитило кошмарное чудовище. Ей ведь удалось разглядеть его, как ни пыталось оно держаться тени. Чудовище шло позади, показывая ей замок, и старалось все время быть во мраке. В лучшем случае из темноты виднелись его глаза и зубы. Острые зубы.

И все же один раз Роза его увидела. Когда они шли на верх башни, чтобы взглянуть на летне-зимний сад. Чудовище зашло за поворот спиральной лестницы, по которой они поднимались все выше и выше и уже дошли до самого верха, так показалось Розе.

И вот тут ему пришлось обернуться, чтобы открыть тяжелую дверь и войти в комнату под крышей, тогда-то она на краткий миг увидела его. Мелькнуло лицо, поросшее шерстью. Человеческое лицо с носом, ртом, глазами, но вместе с тем звериное, покрытое жесткой рыжеватой шерстью.

Его лицо показалось лишь на миг, но его хватило, чтобы Роза задрожала. Она тряслась от страха, вспоминая увиденное, и вместе с тем изо всех сил старалась не подавать вида. Так было нужно. Она не могла бы ответить почему, но знала, что это так.

Нельзя было показать чудовищу, что она увидела, какой он на самом деле.

В конце он показал, где она будет спать. Ее комнату.

– Не ходи туда, куда не позволено, – повторило чудовище. – Не открывай двери, открывать которые не дозволено, и не смотри на меня. Будешь поступать, как я велел, ничего с тобой не случится, обещаю.

С этими словами оно вышло, оставив Розу одну наедине со своим страхом. Наедине со своей злосчастной судьбой.

* * *

Конечно же, Розе было страшно и на следующий день, и в последующие дни. Страшно с того вечера, как чудовище забрало ее из дома. Но нельзя же бояться вечно. Нельзя день за днем трястись от страха. Конечно, человека может охватить такой страх, что он даже думать будет не в состоянии, а только почувствует, как колотится сердце, но так не может продолжаться бесконечно.

Наступает момент, когда ты или сдаешься, или начинаешь бороться.

Роза думала только о том, как бы сбежать подальше от этого проклятого замка, разыскать дорогу в лесу и попасть домой – к батюшке и сестрицам.

Но быстро поняла, что сбежать не получится.

Все двери, ведущие наружу, были заперты, окна не открывались. А когда ей разрешалось гулять в саду, она ни на миг не оставалась одна. В тени всегда таилось нечто, наблюдавшее за ней. Чудовище. Оно держалось в темных местах между кустами и деревьями, не показывалось ей на глаза, но и не выпускало Розу из виду.

Раздумывать о побеге не имело смысла.

Прошло время и случилось невероятное – Розе больше не хотелось сбегать. В ее комнате было все необходимое. Стоило ей обмолвиться о чем-то еще, как на следующее утро желаемое лежало перед ней на столе, будь то книги, краски, инструменты или наряды.

Где бы она ни очутилась, повсюду стояли свежие цветы, и казалось, летний сад никогда прежде не цвел так пышно.

Чудовище исполняло все ее прихоти. У нее не было забот, ей не нужно было выполнять никакую работу.

Ей было запрещено покидать замок и сад, в остальном же она могла делать все, что душе угодно.

Роза делила с чудовищем все трапезы. Они сидели