Долой возраст, к чёрту дом! - Тим Бауэршмидт

«Норма, – сказала Рейми, – Тим держит тебя. Все в порядке. Расслабься».

Я остановился, почувствовав, что наступил некий переломный момент, подобный тому, который мы пережили на горе. Дальше так продолжаться не может: мы ничего не добьемся, если будем и дальше сомневаться друг в друге. Да, долгое время у каждого из нас была своя жизнь, но теперь-то мы зависим друг от друга. И нам нужно научиться взаимодействовать.

И вдруг случилось нечто невероятное: мама выпустила ручки кресла и широко раскинула руки так, словно она хочет объять весь мир. Уголки ее губ приподнялись, она стала дышать свободно, а на ее лице появилось выражение радостного умиротворения. Она заразила меня и Рейми своим позитивным настроем. Рейми быстро выхватила фотоаппарат, чтобы запечатлеть этот момент для будущего поколения.

Настоящее волшебство произошло не тогда, когда мы гуляли по главным достопримечательностям Йеллоустонского парка, а именно в тот момент, когда я катил маму по этой ухабистой тропке к ручью. На протяжении долгого времени моя мама была сильной и самоотверженной женщиной, пережившей множество трудностей: бедность, войны, бесплодие, смерть ребенка и мужа. Ей всегда проще было сказать: «Все хорошо, не волнуйся за меня», чем попросить о помощи. Но теперь она нуждалась во мне и в Рейми. И чтобы у нас была возможность действительно позаботиться о ней, мы должны доверять друг другу. И где бы мы ни находились в этом путешествии, мы не должны скрывать друг от друга свои слабые стороны.

Своим жестом мама показала, что всем сердцем доверяет нам и полностью отпускает свой страх. Ей больше не было необходимости контролировать ситуацию. В этот момент мы все поняли то, что свободу можно обрести только через доверие. Без него мы заключаем нашу радость в клетку и в прямом смысле лишаем себя возможности дышать. Но стоит только вспомнить о том, что кто-то поддерживает нас, и мы чувствуем, что можем расслабиться, спросить себя: «А почему бы и нет?» – и наслаждаться каждой кочкой на дороге.

Позже, когда мы оказались на ровной асфальтированной тропинке, ведущей обратно к центру для посетителей, мама снова удивила нас. «Ты катал меня весь день, – сказала она, – давай-ка ты передохнешь, а я тебя покатаю». Раньше я никогда не сидел в инвалидной коляске, и уж тем более меня никогда не катала в ней моя мама. Судя по косым взглядам и сочувственным кивкам головы, идущие навстречу туристы, должно быть, думали, что она везет меня уже довольно долго. На самом же деле мы проехали не так уж и много, но Рейми успела снять небольшое видео, которое мы пересматривали каждый раз, когда хотелось посмеяться. Люди, встретившиеся нам по пути, скорее всего, не догадывались о том, что мы пережили в этот день. Это была не просто поездка в инвалидной коляске, мы почувствовали крепкие объятия друг друга и ощутили сладкий вкус свободы: после невероятного напряжения мы, наконец, могли расслабиться и отдаться на волю случая.

Мы с Рейми всегда напоминали маме об этой истории, когда видели, что она сомневается в моих способностях катить ее коляску или решать любые другие проблемы во время нашего путешествия. «Тимми держит тебя, Норма, – говорила Рейми, – вспомни нашу поездку в Йеллоустонский парк».

Тим

Из Йеллоустонского национального парка и парка Гранд-Титон в штате Вайоминг мы двинули на юг, в штат Колорадо, вдоль хребта Уинд-Ривер, минуя континентальный водораздел и обогнув горы Медисин-Боу. На дворе стояла осень, и осиновые листья дрожали на ветру, а их невероятный золотой цвет контрастировал с кобальтово-синим небом, которое можно увидеть только на западе.

Уже месяц мы жили на возвышенности. Мы с Рейми вздохнули с облегчением, когда поняли, что мама не испытывает проблем со здоровьем, с которыми обычно сталкиваются люди, впервые оказавшись на высоте.

Кроме того, когда мы остановились у подножия Скалистых гор рядом с национальным парком Роки-Маунтин, она могла уверенно ходить пешком и катить свою легкую коляску. Если она уставала, она садилась в кресло, чтобы передохнуть перед тем, как двигаться дальше. С каждым днем ей становилось все проще забираться по ступенькам в фургон, она с удовольствием гуляла по окрестностям, а после возвращалась в наш лагерь на реке Биг-Томпсон. Она могла целыми днями сидеть в своем кресле и любоваться бурным речным потоком, попивая чай, читая книги или разгадывая судоку. Иногда она вязала, и нам казалось, что ей все нравится.

Месяцем ранее, когда мы уезжали из Мичигана, мы с Рейми заметили, что у мамы распухли ступня и лодыжка. Но мы тогда узнали о смерти отца, а затем о мамином страшном диагнозе, и у нас совершенно не было времени заниматься этой проблемой. Теперь же было видно, что припухлость разрослась, поразив икру и голень.

Однако ее нога была не единственным поводом для беспокойства. Мы также заметили у нее частые головокружения, когда она вставала, чтобы отправиться в ванную в другой конец фургона. Она постоянно мучилась насморком и периодически засыпала и просыпалась в течение всего дня. Кроме того, каждый раз, принимая ванную, она невольно вспоминала о своем страшном диагнозе. У нее ничего не болело, и она не чувствовала, что опухоль внутри ее растет, но каждый день у нее обильно текла кровь, так, что не спасали даже две прокладки. А этого она просто терпеть не могла.

«Это не очень хорошо, – сказал я, – возможно, все дело в перепаде высот, который влияет на ее кровообращение».

«Интересно, а могут ли являться причиной побочные эффекты таблеток, которые она принимает?» – ответила Рейми.

Мама пила много лекарств, и, чтобы найти ответы на наши вопросы, мы полезли в интернет.

Трижды в день мама принимала опиоидные анальгетики, чтобы снять боли от хронического артрита. Мы обнаружили, что опиоиды могут вызывать сонливость, спутанность сознания, головокружения, запор и, в зависимости от дозы, затрудненное дыхание. У мамы наблюдались многие из этих симптомов, но боли от артрита все равно не проходили. Причиной насморка, вероятно, стало еще одно лекарство для борьбы с высоким уровнем холестерина. Маме его назначил врач, который уехал из города много лет назад, и больше она к нему никогда не обращалась. Кроме того, недавние анализы показали, что уровень холестерина в ее организме снизился.

Кроме того, мы нашли довольно убедительную информацию о марихуане и входящих в ее состав компонентах. Например, мы выяснили, что каннабидиол (КБД) и тетрагидроканнабинол (ТГК), две основные составляющие марихуаны, принадлежат к уникальному классу каннабиноидов. ТГК больше известен как психотропное вещество, влияющее на изменение настроения, поведения и восприятия. Он также повышает чувствительность, способствует расслаблению и иногда вызывает острое чувство голода – на сленге, «пробивает на хавчик». Несмотря на то что сейчас это могло бы помочь маме (она начала бы набирать вес), я знал, что ей это не нужно.

КБД, однако, не является психотропным веществом. Более того, клинические исследования выявили его пользу при применении в медицинских целях. Мы с Рейми наткнулись на исследование, в ходе которого у пациентов, принимающих КБД для снятия воспалений, боли, чувства тревожности, лечения психоза, апоплексических ударов и спазмов, наблюдались положительные изменения. А еще в одном клиническом исследовании говорилось о том, что КБД способен уменьшить некоторые раковые опухоли.