Песнь мятежной любви - Регина Райль

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Значит, судьба. Когда Антон освободил стул, Саша спас меня от нежелательного соседства, и сейчас он же подвёл меня к нему. Наша жизнь — череда случайностей. Но я протестую! Не хочу, чтобы Родион сидел рядом, касался меня худым бедром или обнажённым плечом. Одно дело — смотреть издали, и другое — чувствовать рядом.

Справлюсь ли? Он сделал всего шаг, а я уже подобралась. Тот же печальный взгляд, отсутствие улыбки, но будто намек на неё, как тень облака на земле, как предвкушение чего-то, надежда… Не знаю, мысли уже сосредоточились на побеге.

Я решила ретироваться, как только Родион займёт место. Его неосознанное влияние на меня губительно. Умудрилась же вляпаться, с беспечной лёгкостью поддалась чувствам к длинноногому, узкоплечему созданию с изумительными, цвета хмурящегося неба глазами и улыбкой, способной заставить сердце петь. Так хорош, что аж бесило!

Он раздражал меня.

Я раздражала сама себя.

Холодным и укоризненным взглядом я пронзила Родиона как пикой. И мне снова удалось задеть его — тень улыбки пропала, как сдутое ветром облако.

Он спокойно и отстранённо посмотрел на меня. Замедлился, раздумывая садиться или нет. В руках всё ещё держал злополучный стакан. Родион поболтал джин, кубик льда несколько раз отскочил от стенок, и стекло мелодично запело. Он нарочно нагнетал?

Я получила от него взгляд, полный странной тоски, острой как жало осы, на которую случайно наступаешь босой ногой. Парень залпом осушил стакан и поставил его на стол так, что тот обиженно зазвенел, а Родион, наконец-то, опустился на диван, переместив корпус в противоположную сторону, чтобы ненароком не задеть меня.

Так паршиво мне ещё никогда не было. Как тебе такое обращение, Майя? Это же то, чего ты хотела. Довела парня. Но почему теперь так херово?

Сейчас Родион находился ко мне ближе, чем когда-либо, но я оттолкнула его так далеко, как могла. Я резко поднялась.

— Эй, чего соскочила, как укушенная! Напугала, блин! — Антон обернулся на меня, как на дикого зверя, выскочившего из клетки, которую забыл закрыть надравшийся смотритель.

— Извини. Мне надо… — залепетала я, отчаянно придумывая причину. Кажется, на меня посмотрели все, — отойти, — и я шмыгнула на выход, едва не запутавшись в ногах Родиона.

Саша обернулся и проводил меня странной улыбкой. Все мы были уже не трезвыми, но я растерялась и остановилась. Сердце глухо билось, отдаваясь в висках.

— По коридору и направо, — ответил хозяин квартиры.

— Спасибо, — я спешно ретировалась.

Теперь можно выдохнуть. Я медленно пошла по тёмному коридору в указанном направлении, дыша глубоко, чтобы утихомирить разошедшееся не на шутку сердце. Так не пойдёт, сейчас ты успокоишься, Майя, вернёшься, сядешь, мать твою, рядом с Родионом и с невозмутимым видом просидишь так до конца вечеринки. Единственный выход из этой ситуации — просто игнорить его.

Я закрылась в туалете и посмотрела в зеркало. Да, дорогая, любовь тебе «к лицу» — выглядишь измотанной. И не только физически, но и морально — борьба с соблазном вытягивала все силы. Ева, блин, в Райском саду, искушаемая змием.

Я отбросила волосы со лба и освежила холодной водой пылающее лицо, стараясь не размазать поблекший макияж. Зато глаза горели, как у кошки в темноте. Я выскочила в коридор, как чёрт из табакерки, и чуть не столкнулась с Женей, который разговаривал по телефону. Напугались оба, извинились.

Я вернулась в комнату. Тут ничего не изменилось: Саша по-прежнему рылся на полках, народ разговаривал, звучала музыка. Родион откинулся на диване с полным бокалом. Антон вальяжно развалился, претендуя на моё бывшее место. В нынешний промежуток между молодыми людьми я никак не втиснулась бы без дискомфорта.

Хмыкнув в растерянности, я заметила, что рядом с Владом свободно — Евгений же вышел в коридор. Прости, друг, как вернёшься, придётся искать другое место обитания. Я шмыгнула и уселась рядом с Владом, где залпом выпила следующие две рюмки.

Нет, со мной всё будет хорошо. Я никогда прежде не напивалась до состояния «ничего не помню». Не нравится мне это «прежде». Сегодня всё будет чинно и благородно. Не полезу же я к Родиону целоваться. Или к Антону, что хуже.

Я на секунду закрыла глаза и представила, что прошла не секунда, а несколько минут или даже часов, и все это время я не отдавала себе отчёта в действиях — мозг отключился, тело жило своей жизнью. Представила, что открою глаза и увижу перед собой Родиона. И он будет целовать меня. Вот это поворот, а?

Я распахнула глаза, но всё было нормально. Однако становилось хуже, если я грезила о поцелуях.

Парень спокойно смотрел в окно. Какую даль он видел в темноте своих мыслей? Молчаливый, меланхоличный и загадочный. А на самом деле просто пьяный.

— Саш, сколько можно копаться в этом хламе? — не выдержал Антон, перекричав громким невнятным голосом музыку. — Что ты ищешь?

Басист остановился и в задумчивости почесал затылок.

— Ноты одной песни, — он повернулся и кивнул на чёрного притаившегося в тени зверя, будто это он заставлял его рыться в полках, — сейчас сыграли бы.

— Ноты, — заржал Марс, — а Инет тебе на что?

— Да они были где-то здесь, совсем недавно попадались на глаза, — Саша снова повернулся к стеллажу, взял и перелистал стопку нотных тетрадей. — А потом уже я пошёл на принцип. С планшета неудобно, но видимо придётся, — он отправил ноты обратно.

— Какую песню искал? — поинтересовался Марс, доставая гаджет.

— «Motley Crue» — «Home sweet home».

— Ёжкин кот! Что ж ты сразу не сказал, — парень поднялся, — я её знаю.

— Я тоже помню ноты, — очнулся от прострации Родион.

Саша посмотрел на них и рассмеялся.

— Битый час потратил на поиски, — он упёр руки в бока и покачал головой. — Этот стресс нужно запить, — он налил полстакана виски и залпом опустошил. — Идёмте, поиграем.

— Начинается самое интересное, — возвестил Владислав, потирая руки.

И я была склонна верить.

Парни прошли к роялю. Саша поднял крышку, и заскучавший инструмент глухо откликнулся, приветствуя хозяина. Марс с умным видом уселся на стул. Родион поднялся, его качнуло, как травинку, но он быстро выровнялся. Подошёл и ласково коснулся инструмента. А может, и не испытывал восторга или уважения к роялю, а просто нашёл точку опоры. Потому что, когда он откинул волосы, мне показалось, что он уже наполовину спит, и голова ужасно тяжела.