Две тайны Элоизы - Кэтрин Манн

К черту поиски мотивов и разные игры. Она рядом. Она с ним говорит. Не убегает. Если для того, чтобы сблизиться с ней, надо немного поболтать, он готов выложить кое-что о своем прошлом.

— Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я не захотел больше жить за счет моей семьи. Я начал помогать реставраторам, еще учась в колледже.

— Ты работал на стройке, пока учился? — Элоиза отложила покрывало в сторону и взяла свою чашку с кофе.

Хорошо. Он заставляет ее понемногу расслабляться.

— Что ж в этом плохого?

Элоиза быстро сделала глоток:

— Ничего, конечно. Просто я… Ну, у меня были разные предположения о твоих студенческих годах.

— У меня не было времени бездельничать, принцесса. — Он работал как лошадь и считал, что не зря тратит время, потому что кроме диплома приобретал жизненный опыт. — Я трудился, вкладывал деньги, потом поднялся на следующий уровень — начал планировать реставрацию старинных зданий и замков. И опять вкладывал деньги. — Он пожал плечами. — Вот так.

— А как насчет веса твоей семьи на политической сцене? Твоей наследственности?

Некоторые знакомые женщины были очень разочарованы, узнав, что Джону совершенно не хочется погружаться в мир политики.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты просто копишь деньги? — уточнила Элоиза.

— Да нет же. Я инвестирую их. И надеюсь оставить кое-что моим детям.

— Ты хочешь иметь детей?

— Естественно, хочу. Полдюжины по меньшей мере.

Элоиза вскочила так резко, что ей пришлось схватиться за стул, чтобы сохранить равновесие:

— Мне пора на работу.

Отчего она так переменилась? Джон был уверен, что движется вперед, и вдруг она смотрит на часы, надевает туфли, проверяет сумочку.

Может быть, он слишком поспешил, чем-то обидел ее? Но он не из тех, кто легко сдается. Надо продолжать возводить здание на фундаменте, который он заложил. Кирпич за кирпичом. Джон наблюдал, как она мечется по дому, пытаясь собраться. А когда Элоиза обернулась, чтобы помахать ему рукой на прощание, он заметил кое-что.

Она воспользовалась губной помадой.

Джон припомнил вчерашний вечер. Элоиза выглядела потрясающе на фоне моря, ветер шевелил ее платье, развевал волосы. Она обладала врожденным вкусом и природной грацией и была прекрасна в любом одеянии.

И он был совершенно уверен, что Элоиза не прибегала к косметике ни вчера, ни год назад. Но сегодня она почему-то накрасила губы. Конечно, это мелочь, но его интересовала любая мелочь, когда речь шла о женщине, на которой он женился.

Сегодня они чуть лучше узнали друг друга, хотя говорили в основном о его работе. А ведь ему почти ничего не известно о том, что она делала после окончания учебы.

Если он хочет сблизиться с Элоизой, то просто обязан выяснить, чем она занимается.

Элоиза встала на вторую сверху ступеньку передвижной лестницы, чтобы поставить книги на место. Их вернули два старшеклассника, в панике примчавшиеся в библиотеку, чтобы перечитать книги перед экзаменом. Обычно работа успокаивала ее, но сегодня знакомая обстановка, наоборот, нервировала.

В этом Элоиза винила мужа. Неожиданное появление Джона вывело ее из равновесия во многих смыслах. Она связалась со своим адвокатом. Кажется, то, что утверждает Джон, соответствует действительности. Развод так и не был должным образом оформлен. Сегодня утром адвокат получил нужные бумаги и клялся, что не знает, как Джон узнал о ее родстве с домом Медина.

Адвокат заверил ее, что тщательно разберется в этом деле. Он намеревался обратиться к первоисточнику, то есть поговорить с ее отцом и братьями. Если они ничего не знают, их, по крайней мере, следует предупредить.

Элоиза стала спускаться с лестницы. Чья-то рука дотронулась до ее щиколотки. Удивленная, она ухватилась за перильца, чтобы сохранить равновесие. Посмотрела вниз.

— Джон! — Ее мир мгновенно сжался до размеров этого человека. — Ты до смерти меня напугал.

— Извини. Я не хотел, чтобы ты упала.

Но он не снял руку с ее щиколотки.

Элоиза продолжила спуск. Одна ступенька, другая. Ее сердце билось в три раза быстрее обычного. Она спрашивала себя: долго ли он намеревается продолжать эту игру?

Элоиза спустилась еще на одну ступеньку.

Джон наконец убрал руку. Но тепло его ладони осталось.

Элоиза ухватилась за полку:

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришел за тобой. Если тебе не надо помогать сестре, я приглашаю тебя на ланч.

Он положил руку на полку рядом с ее рукой. Его фигура загородила стеллажи с книгами, так что в помещении вдруг стало уютно.

Свидание за ланчем? Это звучит заманчиво и достаточно романтично. И совершенно неразумно, если она хочет сохранять спокойствие до тех пор, пока не узнает, чего на самом деле добивается Джон.

— Я купила себе сэндвич по дороге сюда.

— Что ж. В другой раз. — Он оглянулся через плечо. Сильное плечо. Обольстительное. Под черной футболкой. — Не возражаешь, если я, прежде чем уйти, осмотрюсь тут немного?

От мысли, что ей придется еще какое-то время провести в его обществе, у Элоизы пересохло во рту. Она посмотрела на фонтанчик с водой:

— Это публичная библиотека. Она открыта для всех.

Джон обратил внимание на стоявший не на месте томик Диккенса.

— Я надеялся получить личного гида. Я неравнодушен к библиотекаршам-брюнеткам, которые стягивают волосы в хвост. А если у них экзотические карие глаза с…

— Я поняла. Ты флиртуешь. — Элоиза усмехнулась. — Ты хочешь экскурсию? — Она взяла с полки «Повесть о двух городах» и сунула под мышку. — По библиотеке?

— Я надеюсь на экскурсию по твоей библиотеке. Ты видела, где я работал в Испании. Теперь я хочу посмотреть, где работаешь ты.

Он что, серьезно?

Впрочем, какое зло может проистечь из того, что она покажет ему библиотеку? Элоиза считала, что нигде она не будет в большей безопасности, чем здесь. Откуда начать?

Если провести его вниз, туда, где выдают книги, сотрудницы потом могут засыпать ее вопросами. Лучше пройтись по книгохранилищу.

Она мысленно перебрала места, куда лучше не заходить: зал для диспутов книголюбов, мастерская местной художницы…

Джон прошел вперед и открыл дверь в служебные помещения.

— Почему ты выбрала именно эту работу?

Элоиза огляделась. Полная изоляция. Можно разговаривать, не боясь, что тебя кто-то подслушает, но, с другой стороны, ей не хотелось уединяться с Джоном.

— Маму слишком долго выслеживали. Она быстро научилась жить более чем скромно. Для меня книги были…