Осторожно, спойлеры! - Оливия Дейд

это время. Как проходят тренировки с мечами, умел ли ты уже ездить верхом, когда присоединился к съемкам, всякое такое.

На этот раз, когда он откинул волосы со лба, движение не выглядело таким заученным. Особенно в сочетании с наморщенным лбом.

– Боюсь, я утомлю тебя до смерти, – усомнился он. Его улыбка была все еще яркой, все еще доброжелательной, но уже немного натянутой. – Может, поговорим про мои упражнения? Или я могу рассказать тебе про работу с Саммер Диаз и Карой Браун.

Он рассказывал об этом множество раз в бесчисленных статьях и блогах, и ей это не было интересно. На самом деле разговоры об упражнениях утомят ее до смерти, а когда речь заходила о его коллегах, мужчина источал благожелательные банальности.

«Мне повезло работать с такими талантливыми коллегами, к тому же почти такими же красивыми, как я».

«Они настоящие профессионалы, прекрасные внутри и снаружи. Как я!»

«Продюсеры не могли найти более прекрасных и одаренных актеров на роли Лавинии и Дидоны. Или Энея, если уж на то пошло».

Нет, она хочет затронуть темы, не имеющие стандартных поверхностных ответов.

– Я точно не заскучаю, – пообещала Эйприл и, отрезав еще кусочек курицы, замерла с вилкой над тарелкой. – Ты ездил верхом до съемок в сериале?

– Нет. Не ездил.

Он гонял по своей тарелке кубик абрикоса, пристально следя за кругами, пока она жевала и ждала ответа, которого все не было. Она проглотила курицу и копнула глубже:

– Тебе нравится верховая езда?

– Да.

Не вдаваясь в подробности, он торопливо сунул в рот кусок курицы.

Хорошо, больше никаких вопросов, на которые возможен предельно краткий ответ.

– Что тебе в ней нравится?

Маркус показал на свой набитый рот. Эйприл понимающе кивнула и стала ждать. И ждать. И ждать.

Он жевал чрезвычайно тщательно, целую минуту или около того. Но если он надеялся, что она скажет что-то еще или сменит тему, пока он бесконечно жует поленту – поленту, которую и жевать-то не требуется, то был обречен на разочарование.

Его кадык дернулся, когда он проглотил, и Эйприл ободряюще улыбнулась.

– Ну… – начал он и коротко вздохнул, так осторожно, что она не заметила бы, как дернулась его грудь, если бы не следила столь пристально. – Мне нравится быть на природе. И я очень спортивный, так что мне подходит верховая езда. Совпадает с моими талантами, полагаю. – Неожиданно он выпрямился на стуле. Затем отработанным движением головы откинул волосы с лица. – Чтобы накачать бедра, я делал определенные упражнения, которые посоветовал мой тренер. Могу рассказать про них.

Нетушки.

– Полагаю, тебе пришлось много тренироваться, даже если ты спортивный от природы и много занимаешься. – Пролетев на полной скорости мимо его попытки направить разговор в другую сторону, она продолжила давить:

– Кто-то из сериала учил тебя сражаться на мечах или ты сам научился?

При этих словах он снова встретился с ней глазами. Наконец-то.

– Ты хочешь услышать про съемочную группу?

– Конечно, – согласилась она, подумав, что это не хуже любой другой темы может раскрыть какие-нибудь детали.

Маркус сжал губы и слегка кивнул. Отложив приборы, он подался вперед.

– Эм… хорошо. Всем, что я умею с мечом, я обязан им.

– Как так? – спросила Эйприл. И снова ей пришлось ждать. Но на этот раз дамбу прорвало.

– С момента, как меня утвердили на роль, меня начали учить сражаться с мечом и щитом, чтобы это выглядело привычно, как будто я всю жизнь этим занимался.

На этот раз ей не пришлось просить подробностей. Он сделал это без подсказок.

– Как ходить, как сидеть, как стоять навытяжку. И если на экране я выглядел умелым бойцом, то это все благодаря им.

Ни слова о себе. Интересно.

– Каким образом?

Он даже не задумался.

– Постановщики боев, хореографы и постановщики трюков выкладывались по полной, чтобы убедиться, что каждая боевая сцена не только выглядит впечатляюще, но и подходит личности и истории каждого персонажа, конкретным целям и психологическому настрою этого боя. Потом они снова и снова гоняли нас, пока мы основательно не усваивали, что и когда делать.

Другими словами, да, с их помощью и руководством он много тренировался. Однако у него хорошо получалось умолчать о себе. Особенно для человека, чье тщеславие считалось легендарным.

– К некоторым боевым сценам нас начинали готовить за несколько месяцев, – добавил он. – Иногда за год. Всегда заранее, всегда стремились сделать каждую сцену убедительной, зрелищной и запоминающейся.

Его горящие серо-голубые глаза всматривались в нее, чтобы она поняла гениальность съемочной группы «Богов Врат», их желание упорно трудиться. Теперь он размахивал своими широкими ладонями, подчеркивая слова.

Как будто призрак вновь обретал тело. Жизнь там, где раньше существовала лишь тень. Это одновременно завораживало и сбивало с толку.

Эйприл обдумала его рассказ.

– То есть если принимать во внимание историю каждого персонажа, то кто-нибудь вроде Киприана не должен сражаться так же искусно, как, скажем, Эней. Потому что Киприан не так закален в боях и не имел такой же возможности обучаться фехтованию.

– Именно. Иногда одному из нас говорили сбавить мастерство, – согласился он и усмехнулся, а из уголков его глаз разбежались морщинки. – Между дублями режиссер подходил к нам и спрашивал каждого, за что мы сражались в этой сцене. Какова наша цель. Что произошло с нами перед этой сценой, что поможет понять нашего персонажа. В битве могут участвовать сотни людей, но для главных актеров эта сцена, этот бой будут особенными. Разными для всех. – Страсть оживила его лицо. Страсть, воодушевление и… ум. Эйприл скрестила ноги под столом. – И это не говоря обо всем, что сделали оружейники, тренер по мечам, конюхи, команда спецэффектов… – Маркус покачал головой, золотистые волосы сияли в свете свечей, и она не могла отвести взгляд. – В съемочной группе больше тысячи человек, и все они потрясающие, Эйприл. Самые трудолюбивые, самые талантливые люди, которых я встречал.

Это не походило на банальность. Это было похоже на искреннюю правду.

Впервые за вечер Эйприл извинилась и направилась в уборную. Там она сделала свои дела, помыла руки, но вышла не сразу. Сперва она намочила холодной водой запястья и заднюю сторону шеи. Ей вдруг стало слишком жарко, хотя она понимала, что к чему. Она понимала.

Она рассматривала себя в зеркале. Рыжие волосы. Веснушки. Карие глаза за контактными линзами. Круглые груди, круглый живот, круглые бедра. Все в норме. Не в норме розовый румянец на щеках и ноющая боль внизу живота.

Потому что она внезапно поняла, что хочет его, Маркуса. Кастер. Дефис. Раппа. Тупого, тщеславного мужчину, который, очевидно, не был