Лисица в борделе - Дарина Кардашьян

— Вот так-то лучше, — ласково сказала я. — Теперь вы — полностью в моих руках. Надеюсь, вам не страшно?

Он промычал что-то, пожирая меня глазами, а я переместилась по нему пониже, мимоходом задев налитый кровью член, и получила новую порцию самых замечательных стонов — просительных, почти умоляющих.

— Не волнуйтесь, — утешила я, — ждать вам недолго. Я уже приступаю.

Бринк ждал, что я возьму его член в рот, но я поступила совсем по-другому. Наклонившись над мужским орудием, требовавшим немедленной ласки и заботы, я расположила его между своих грудей, придерживая их руками.

— Смотрите, как славно вы смотритесь во мне, — промурлыкала я, начиная упоительные движения вниз и вверх, а потом опять вниз, заставляя клиента мычать от наслаждения.

Рубиновая головка члена то показывалась между холмиками моих грудей, то исчезала, а я двигалась всё быстрее, всё сильнее сжимая господина Бринка в сладостном плену.

— Генерал Мерсер никогда не брал меня между грудей, — говорила я, успевая лизнуть выныривавшую головку, прежде чем она снова скрывалась. — Вы — первый. Вам нравится? А вот так?.. — и я вместо того, чтобы лизнуть, слегка прихватила чувствительную мужскую плоть зубами.

Теперь Бринк мычал, уже не переставая. Глаза его вылезли из орбит, и он сам — насколько позволяли привязанные к кровати руки и ноги — судорожно подавался ко мне навстречу, вскидывая крестец.

— Не торопитесь, не торопитесь, господин Бринк, — нежно поругала я его, двигаясь всё быстрее, так что член моего клиента вполне мог воспламениться. — Вы купили меня на всю ночь, поэтому наш путь к наслаждению будет долгим…

Судя по безумному взгляду, Бринк вряд ли понимал, что я говорю. Вскоре он откинулся на подушку и зажмурился, подвывая, как животное, пока я ласкала его член грудью, доводя до края… почти до края…

Когда возбуждение мужчины достигло пика, и наслаждение должно было наступить с секунды на секунду, я вдруг разжала руки.

Бринк тут же открыл глаза, дернулся на привязи и возмущенно заорал, насколько можно было заорать, когда у тебя заткнут рот.

— Что за возмущение? — сладко поинтересовалась я. — Вы хотели получить всё и сразу? И удовольствие телесное, кончив за пару минут, и удовольствие душевное, в очередной раз устраивая подлость другу? Ой, а друзья ли вы с господином Морсером? Это больше похоже на вражду, а не на дружбу.

В глазах Бринка мелькнул страх, и эрекция немного ослабла, но я не позволила члену поникнуть, начиная ласкать его ладонью — по всей длине, медленно, не давая разрядки и не разрешая успокоиться.

— Теперь вы в моей власти, — продолжала я, не прекращая ласки и доставая из-под подушки ещё кое-что, — не бойтесь, вам понравится… Только наденем вот это, — я показала клиенту кожаное колечко, которое застегивалось на внешней стороне маленькой пряжкой. — Вам известно, что это? — я особенно пылко подрочила вздыбленный член Бринка. — Я объясню. Эта маленькая штучка надевается сюда, — и я застегнула колечко на самом основании члена, над мошонкой, плотно затянув ремешочек, — и вы будете в её плену так же, как в моём. И будете подчиняться только нам. А мы желаем, — тут я, наконец, оседлала мужской член, и Бринк испустил мычание облегчения, чем рассмешил меня до слёз, — а мы — я и это колечко, желаем, чтобы вы как можно дольше оставались крепким и жаждущим…

Я начала двигаться по ставшему почти каменным члену медленно, дразнящее, не позволяя нетерпеливо ёрзавшему Бринку ускорить движения. А ему хотелось быстрее!.. Ему хотелось развязки, облегчения! Освобождения от страсти, переполнявшей его!..

Но я поднималась и опускалась в том ритме, который был приятен мне, наслаждаясь чувством наполненности, наслаждаясь неистовым желанием человеческого мужчины.

В чем-то Тюн был прав, называя лисиц ненасытными чудовищами. Мы и правда были ненасытны — человеческой любовью. Силы лисиц-оборотней не бесконечны и для их пополнения надо совершить тысячу поклонов при луне или… или вот так оседлать человеческого мужчину, чтобы он стонал под тобой от наслаждения, как теперь стонет господин Бринк.

Каждый его стон, каждый взгляд, каждое нетерпеливое движение, когда он пытался сорваться с привязи — всё это наполняло меня силой. А ещё больше сил я получу, когда Бринк кончит, но сейчас я умышленно оттягивала окончание нашей любовной игры. Потому что… потому что мне это тоже нравилось!

На какое-то время я позабыла, что должна отрабатывать свою шкурку в человеческом борделе. Я неслась вскачь под упоительную музыку мужских стонов, и смотрела в глаза Бринку, который взглядом требовал, упрашивал, умолял — и был полностью в моей власти!..

Откинувшись назад и оперевшись ладонями о колени привязанного мужчины, я позволяла ему рассмотреть себя всю — от прыгающих в такт движениям грудей, до гладко выбритого венериного холмика, который крепко обнимал член своими губками, не давая выскользнуть из горячего плена.

Игра захватила меня, и уже я прикрыла глаза, поднимаясь на волнах удовольствия всё выше, выше — и достигнув пика, когда кажется, что небо разлетелось тысячью золотых осколков, осыпая тебя дождем, который обжигает, но не ранит.

Я упала на грудь Бринку, тяжело дыша и улыбаясь. Он тоже тяжело дышал, а его член по-прежнему стоял как каменный, и я решила, что надо заканчивать эту сладкую пытку.

— Очень неплохо, господин верный друг, — похвалила я Бринка, переползая к его ногам, — теперь вы заслужили прощение… По крайней-мере, от меня. И получите его. Сейчас же… — я сняла с налитого кровью мужского орудия колечко, и, наконец-то, выполнила просьбу Бринка — взяла его член в рот, лаская головку языком и спускаясь ниже.

Особожденный от фиксатора, Бринк не выдержал долго — и тут же спустил мне в горло всё, что накопилось в нём. Он кончал долго, бурно, но я не позволяла ни капельке семени вылиться из моего рта, пропуская член всё глубже в горло и поглаживая ладонями грудь и бедра клиента.

Когда же он замер, обессилев, я распустила узлы на путах, давая ему окончательную свободу.

- Надеюсь, вы остались довольны, господин Бринк? — нежно мурылыкала я, вынимая из его рта кляп. — Такого я точно не делала с вашим другом. Вы были первым…

Он смотрел на меня из-под полуопущенных ресниц, блестя глазами, облизывая губы, и потирая запястья, а потом вдруг бросился на меня, одним движением перевернув, подмяв под себя и придавив к постели своим телом.

— И я буду первым ещё кое в чём, — пообещал он хрипло, а в следующее мгновение я почувствовала, как шелковая лента, только что связывавшая руки Бринка, плотно обхватила мои запястья.

Я оказалась привязанной к кровати за руки быстрее, чем успела мысленно вспомнить про лисьи хвостики и шерстинки. Нет, я ничуть не испугалась, потому что никакие путы не смогли бы удержать лису, но слова человеческого мужчины меня позабавили и заинтересовали. В чем это он решил быть первым? Господин Мерсер успел везде прежде него, не оставив ни одного моего отверстия нетронутым. И где же господин Бринк ешил стать первопроходцем?