Соблазнить любой ценой - Нина Сингх

Она повернула кий и с силой ударила по шару. Нечаянно, в своем стремлении к сильному толчку, она каким‑то образом ухитрилась ударить правой рукой по левой, в которой держала кий. Она почувствовала резкую боль в запястье и предплечье.

– Ай! – Кий выпал у нее из рук.

Адам оказался рядом в мгновение ока.

– Что случилось, Ани? Черт побери, если ты повредила руку…

Ей даже думать не хотелось об этом. Повредить руку во время гастрольного тура – это уж слишком.

– Я принесу лед. – Он кинулся к бару и через мгновение осторожно приложил к запястью пакетик со льдом.

– Мне очень жаль, милая.

– Я сама виновата. Чересчур увлеклась, так хотелось выиграть. Брант считает, что это моя самая плохая черта характера.

Адам покачал головой:

– Нет, это моя недоработка. Это же надо додуматься, привезти концертирующую пианистку поиграть в бильярд… – Он снова чертыхнулся.

– Не вини себя, пожалуйста. Знаешь, сколько раз я играла в эту игру, не травмируя себя?

– Неужели ты действительно повредила руку? – с отчаянием в голосе спросил он.

Ани глубоко вдохнула и пошевелила пальцами. Боль утихла. Она облегченно выдохнула.

– Думаю, все обошлось.

Адам тоже с облегчением выдохнул и расслабился. Он взял Ани за плечи и прижался лбом к ее лбу.

– Слава богу, котенок. Я бы никогда себе не простил.

Ани понимала, что должна отступить. Но она могла думать только о том, насколько ей приятно его прикосновение. Не отдавая себе отчета, Ани приподняла подбородок так, что их губы почти соприкоснулись.

Адам с шумом втянул воздух.

– Котенок? – едва слышно произнес он. От этого ласкового детского обращения у Ани по телу побежали мурашки. Никто, кроме Адама, так ее не называл. И она невольно высказала вслух то, что не давало ей покоя с утра, когда Эйприл принесла пакет с багетом и свежей выпечкой.

– Тебя не было видно весь день.

«И я по тебе скучала», – добавила она про себя.

– Мне нужно было держаться от тебя подальше, – натянуто произнес он.

– Почему?

– Из‑за того, что сейчас происходит.

От его признания Ани словно током ударило. Значит, он намеренно ее избегал. Неужели он тоже думал о ней весь день, как и она о нем? Мысль волновала.

– Я не боюсь того, что сейчас происходит, – смело прошептала она почти у самых его губ.

– А надо бы, котенок, – мягко возразил он.

У Ани холодок пробежал по спине. И несмотря на его предупреждение, она чуть‑чуть приблизила губы к его рту.

Адам стоял словно каменное изваяние, и только его грудь вздымалась и опускалась с каждым вдохом. Ани понимала: он хочет, чтобы именно она сделала следующий шаг. Да поможет ей Бог. Ее сердце, без сомнения, знало правду давным‑давно, возможно, с той поры, когда они были подростками. Она обвила руками его шею и прикоснулась губами к его губам.

С одной стороны, Адам боялся, что Ани передумает, но еще больше опасался того, что она продолжит.

И зачем только они здесь оказались? В баре его друга в Париже, Ани Терренс в его объятиях и целует его.

Он понимал, что торопиться не следует. Ани неопытна и невинна. Но ведь и он не железный.

Адам сдерживался, сколько мог. Наконец, когда терпеть стало невмоготу, он обнял ее за талию, притянул к себе и углубил поцелуй. На вкус она была слаще меда. Он никогда ею не насытится. Она его искупление. Ани чувствовала себя естественно в его объятиях, как будто всегда принадлежала ему.

У Адама подогнулись колени, когда она теснее прижалась к его груди. Она была такой мягкой, ее округлые изгибы соблазняли его изголодавшееся тело.

Однако он должен спросить ее, должен убедиться.

– Ты уверена, котенок?

В ответ раздался низкий стон и едва различимое:

– Да.

Адам больше не раздумывал. Подхватив под попу, он усадил Ани на бильярдный стол. Она так чувственно охнула, что он едва не потерял рассудок.

Его рот впился поцелуем в ее губы с такой бешеной страстью, что Ани едва не потеряла сознание. Он целовал ее без устали, не давая опомниться и что‑либо предпринять. Их тела сплелись. Она ощущала волнующие прикосновения его языка. Его большие руки гладили ее талию, бедра, спину. По всему телу Ани разлился жар. Она чувствовала, как в животе порхают бабочки.

В любой момент кто‑то мог подняться по лестнице и увидеть их. Реми вполне может их навестить. Но Адама это совсем не волновало.

В данный момент ничто не имело значения, кроме женщины в его объятиях. Он никогда никого не хотел так сильно, окончательно и бесповоротно.

От этой мысли он вздрогнул, словно ему на голову вылили ушат ледяной воды.

О чем, черт возьми, он только думал?!

В том‑то и дело, что он совсем утратил разум. Он не имел никакого права привозить сюда Ани и оставаться с ней наедине. Надо было просто поколесить по городу, пока толпа у отеля не рассеется. Он совсем не учится на собственных ошибках. Мало ему Тони?

Громадным усилием воли он оторвался от губ Ани и отстранился.

Ее непонимающий, затуманенный желанием взор едва не заставил его снова последовать предательскому зову плоти. Адам опустил руки по швам и сжал кулаки. Он больше не совершит ошибки, которая в прошлом привела к трагедии. На этот раз он не вынесет боли, а чувство вины поглотит его целиком.

И вообще Ани заслуживает лучшей доли.

Ани в недоумении зажмурилась, стоило Адаму выпустить ее из объятий. Что произошло? Он получил срочный звонок по телефону, которого она не расслышала? Но потом она увидела его опущенный взгляд и все поняла.

– Нам, пожалуй, пора, – сказал он, отводя глаза в сторону и помогая слезть со стола.

– И это все? Мы возвращаемся в отель?

Он пожал плечами:

– Вероятно, твой менеджер и коллеги уже заждались тебя в отеле. И мне нужно со своими пообщаться. А об этом, – он махнул в сторону стола, – мы можем поговорить по дороге.

Она представила себе этот разговор и расстроилась. Но тут же решила, что нападение – лучший способ защиты.

– Я попробую догадаться, – начала она, поправив сползшие бретельки на топе. – Ты скажешь, что мы поддались моменту и не должны были заходить так далеко.

Его молчание было ответом на ее вопрос.

– Мы сможем поговорить в такси, – повторил он, выудив из кармана телефон.

– Пожалуй, не стоит, – сказала она, пытаясь проскользнуть мимо него к двери, но Адам перехватил ее за локоть, и на какое‑то мгновение в ней вспыхнула безумная надежда, что возникшая химия продолжится.