Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » No Woman No Cry. Моя жизнь с Бобом Марли - Хэтти Джонс

No Woman No Cry. Моя жизнь с Бобом Марли - Хэтти Джонс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 54
Перейти на страницу:

Как раз о еде — что сегодня приготовить на ужин — я и думала, когда меня сбила машина. Мне никогда не приходило в голову, что я могу отвлечься от дороги, и, когда это произошло, я была удивлена и напугана. Почему так вышло? Люди на улице уже привыкли к тому, что я езжу мимо, и теперь все хотели мне помочь.

— Эй, Принцесса, твои пластинки! Принцесса, у тебя все в порядке? — слышала я.

— Не боишься ездить на велосипеде? — говорили они. — Что же ты, забыла, что ты не машина?

И тут я подумала: да, точно! Я больше этим не буду заниматься, надо передать эту работу одному из парней! Я ушиблась, но была рада, что осталась жива, и когда Боб увидел меня и помятый велосипед, тут я и перестала развозить пластинки!

Я беспокоилась о еде, потому что многие друзья Боба начали приходить к нам домой, и всех нужно было кормить. Тетушкин дом стал салоном, ребята обретались там круглый день, играли музыку, курили немного (правда, не в доме), разговаривали, снова музицировали, играли в футбол. Многие люди учились у Боба дисциплине и терпению, с которым он работал над музыкой. Как Ансел Кридланд из «The Meditations» сказал через много лет: «Это не просто работа, когда смотришь на часы и стараешься сделать ее побыстрее, например, за час. Это время. Когда тратишь время на свое дело, то получаются лучшие результаты. Сотрудничество с Бобом Марли было для нас важным опытом».

Но мне приходилось думать о практических вещах, заботиться о том, чтобы хватило еды, платить за электричество, которое мы расходовали, — хотя мы и не платили тетушке за квартиру, было справедливо и правильно, что мы оплачивали электричество. А когда мои мысли не были заняты следующим обедом или счетом за свет, я беспокоилась о том, как мы расплатимся за кровать и шкаф, купленные в кредит в мебельном магазине в Кроссроудз.

Иногда тетушка говорила, что не видит в такой жизни никакой перспективы, она раздражалась, ей казалось, что лучшие дни никогда не настанут. Я всегда была как будто у нее под микроскопом, и она не упускала случая дать мне это понять. Но потом нашу музыку начали играть по радио и на танцах, люди на улицах обращали на нее внимание, а потом мы стали понемногу делать что-то и на ТВ. Тетушке это нравилось, она ценила нашу харизму. И теперь, когда ее спрашивали: «Как там Рита?», она отвечала с улыбкой: «Неплохо. Из нее получилось не то, что мы хотели, но все же, слава богу, неплохо!»

Мой брат Уэсли, однако, пришел в ярость, когда узнал о моем растафарианстве. Хотя мы с Бобом уже были женаты, Уэсли считал, что как полицейский имеет право вмешаться. К тому же он и сам был с характером.

— Думаешь, это правильно, — спросил он меня, вернувшись домой после одного из своих районных назначений, — что несмотря на все те деньги, которые мы с тетушкой на тебя потратили, ты превратилась неизвестно во что? Что тебе это дает? Думаешь, вышла замуж и стала важной персоной? Ты все еще под нашей опекой и ты не имеешь морального права быть никчемной растаманкой!

А я сказала:

— А ты не имеешь морального права быть полицейским — это Вавилон!

И он ударил меня! Треснул по лицу — бабах! Я плакала и думала, что со мной по-прежнему обращаются как с ребенком. Что за черт, когда же начнется моя собственная жизнь? Но я не собиралась сдаваться, несмотря на все препятствия.

Когда Боб узнал, что мой брат меня побил, он тоже заплакал — даже сильнее, чем я. Он чувствовал себя униженным из-за того, что случилось с его женой, но ничего не мог сделать, потому что мы жили в их доме. Он чувствовал, что он больше не «Робби» — тетушка все еще называла его «мальчиком», — но женатый мужчина со своим грузом ответственности. Он сказал:

— Знаешь, что мы сделаем? Будем жить в моем доме.

Он имел в виду то место, где он родился, в деревне Найн-Майлз, в Сент-Энн. Эта идея мне тоже показалась привлекательной, потому что я никогда там не была, и это могло бы привнести в нашу жизнь что-то новое. Но, хотя я была замужем и почти двадцати двух лет от роду, я была все еще так молода и неопытна, что ответила:

— Хорошо, только мне надо спросить тетушку!

Надо сказать, я не чувствовала, что Боб способен взять на себя полную стопроцентную ответственность за меня.

Тем не менее, мы решили переехать. Я уже была беременна Седеллой, и тетушка заявила:

— Ты рехнулась! Уедешь туда и станешь никем. Обычной деревенщиной. Что вы там собираетесь делать? Землю копать? Сажать бататы и капусту?

А мать Боба написала, что Сент-Энн будет для нас концом всего, что Боб должен вернуться в Делавэр и быть джентльменом — носить галстук и работать с девяти до пяти. «Ты хочешь беззаботной жизни, — писала она, — но эта жизнь не приносит денег. У вас с Ритой нет никакого честолюбия!»

Как и многие другие родители по всему миру, ямайские родители хотели, чтобы их дети прилично зарабатывали, но только таким способом, который устраивал бы старшее поколение. Иначе они сердились. Как ты смеешь быть тем, кто ты есть! Но Боб имел свое призвание, и я поощряла его не изменять себе. Я знала, что всегда буду на его стороне. Позднее в мой адрес часто сыпались обвинения и насмешки, потому что я убеждала его оставаться верным своей религии и своим идеалам. Но тогда я просто сказала:

— Если он хочет в Сент-Энн, я согласна. Согласна на все, чего мой муж от меня хочет.

Глава четвертая «ТО LOVE SOMEBODY» («Любить кого-то»)

Еще до того, как мы решили перебраться в Сент-Энн, мы стали замечать перемены в тетушке: она начала относиться с легким подозрением — а может, просто чересчур придирчиво — ко всему, что мы делали. Боб считал, что мы ей намозолили глаза, постоянно находясь рядом и не имея возможности выбраться из ее дома. Я думаю, больше всего ее обижало, что мы отказывались есть ее стряпню. Она готовила свинину, когда ей хотелось, и это было, конечно же, ее право. Я понимала ее резоны и старалась готовить отдельно, но, думаю, никак не разряжала обстановку. Мы с Бобом обсуждали эту ситуацию много раз, потому что он чувствовал себя все больше не в своей тарелке и начал проводить основную массу времени вне дома, чтобы не слышать, как его постоянно называют «этот мальчишка» или, собирательно вместе с друзьями, «эти мальчишки».

Наш план заключался в том, чтобы поехать в Найн-Майлз и поселиться в пустующем доме, который отец Боба оставил его матери. Если бы мы провели там некоторое время и сэкономили немного денег, то потом можно было бы позволить себе снять жилье и не стеснять больше тетушку. Или мы могли бы построить дом в Найн-Майлз. То, что я была обеими руками за переезд, Боба не вполне успокоило.

— Там нет воды, нет электричества, ты к такому не привыкла, — твердил он.

И я отвечала:

— Ну давай просто попробуем. Я правда хочу туда поехать, посмотреть, на что это похоже.

Я чувствовала, что мне нужно непременно пройти через это, потому что я не была знакома с его семьей и не знала, где и как он рос. Все, что я знала про Сент-Энн, — что Маркус Гарви был тоже оттуда родом.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 54
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?