Когда уходит друг. Как пережить потерю любимого питомца - Джеффри Муссайефф Массон

Меня впечатляют способности животных, и я совершенно уверен, что нет двух похожих кошек или собак: каждое животное особенное, каждое – индивидуальность, как и люди. Хотя, к сожалению, мы об этом порой забываем. Сегодня утром на прием к моей жене пришла женщина с девятилетним сыном. Они принесли с собой трехмесячного щенка. Малыш сидел в переноске, но я знал: стоит его выпустить, и он начнет лизать мне руки и неистово махать хвостом. Он будет радоваться мне и любому, кто подойдет, чтобы посмотреть на него. Среди человеческих детенышей тоже встречаются столь общительные представители, но это не железное правило. А вот щенки, буквально все трехмесячные щенки ведут себя именно так: они созданы радоваться и завоевывать наши сердца. Каждый из них. Конечно, в зависимости от обстоятельств они вырастают в разных собак, но у всех щенков есть эта неубиваемая joie de vivre[39]. (Ее проявляют и взрослые собаки, но никакое другое животное, судя по моему ограниченному опыту, не радуется так, как щенок.) Все-таки есть в этом какая-то тайна жизни.

Конечно, я знаком с теорией, согласно которой природа создает всех зверят милыми, чтобы родители заботились о них и защищали. Конечно, известны случаи нападения хищников на молодняк, но это не закономерность. Слоны относятся к маленьким, беспомощным, милым слонятам доброжелательно, во всяком случае без агрессии.

Котята тоже по-своему очаровательны, но котенок не бросится к человеку в таком же радостном порыве, как щенок. Кошки с детства тяготеют к самостоятельности. Если вы притворитесь, что не замечаете щенка, он растеряется. Он будет недоумевать: «Что случилось?» Щенок всегда готов играть с вами и ждет от вас того же.

Как бы там ни было, но мы души не чаем и в собаках, и в кошках: всю их жизнь, от начала до конца, мы их обожаем. (Собаки, как недавно выяснилось, даже научились двигать бровями, чтобы побуждать нас заботиться о них. Не исключено, что этим овладеют и кошки.) С момента появления питомцы дарят нам радость в ее чистейшей форме. Их смерть вызывает сильнейший стресс, потому что мы в одночасье лишаемся необыкновенного опыта. После смерти человека вспоминается и много хорошего, и много плохого. С собаками и кошками все иначе. В чем мы могли бы их обвинить?

Наверняка многие (по крайней мере из тех, кто интересуется этой темой) задаются вопросом, насколько болезненно переживают владельцы смерть кошки. Конечно же, это не менее тяжело, чем смерть собаки. В интернете полно примеров, которые убедят даже заядлого антикошатника: мы вкладываем в питомцев свою душу и мучительно переживаем их уход. Скорее всего, и вы слышали про какую-нибудь «пожилую женщину, чье одиночество скрашивал только кот», словно старость или жизнь с котом – это патология. Некрасиво подвергать сомнению, высмеивать или обесценивать особые отношения, которые объединяют двух существ. Они проводят вместе много времени, возможно даже не расстаются ни днем, ни ночью. Их связывают искренние и глубокие чувства. Между ними особая близость, и, когда кошка умирает, привычный мир рушится. Если вы встретите такую женщину, побудьте с ней и дайте ей возможность рассказать о своем питомце. Это может оказаться весьма любопытно.

Чего нам будет не хватать после смерти кошки? Во-первых, она всегда была рядом. Нет кошки, которая не вышла бы нас поприветствовать, когда мы возвращаемся домой: «Привет, где ты был? Что-то припозднился…» Во-вторых, удивительно, что в общем-то дикое создание поселилось у нас дома. Какая честь! Когда уходит животное, решившее разделить с нами жизнь, мы тоскуем и по ощущению своей «избранности», и по невероятной элегантности и мягкой поступи своих питомцев. Кошки сворачиваются клубком у нас на коленях, а если нам повезет, то и спят с нами. Мы чувствуем, как кошка вытягивается в струнку вдоль нашего тела, а затем под звуки волшебного исцеляющего мурчания проваливаемся в сон с мыслью, что дикое животное доверяет нам настолько, что засыпает рядом. Совершенно естественно, что мы тоскуем по ним, и так сильно. Уменьшить боль от потери кошки можно только одним способом – заставить себя сходить в ближайший приют (понимаю, что это может занять много времени) и взять другую кошку, которая нуждается в вас так же сильно, как и вы в ней. Если у вас хоть раз была кошка, скорее всего, вы не представляете себе жизни без этого животного. Я знаю это по себе. У меня было множество кошек.

Пока я размышлял о кошках и смерти, я понял, что мы почти ничего не знаем о смерти других животных (наверное, можно добавить, что и о собственной знаем не больше). Возможно, животные лучше предчувствуют смерть, чем нам кажется. Жизнь с кошками и наблюдения за ними наталкивают меня на мысль, что мы понятия не имеем о других видах знания. Очевидно, кот Оскар знал то, чего не знал или даже не мог знать никто другой. Был ли Оскар единственным в своем роде или кошки оберегают от нас свои тайны? В любом случае нужно присмотреться к этим мини-тиграм, созданным для того, чтобы своими жизнями украшать наши.

Скажу сразу: в целом я против эвтаназии. Под «в целом» я имею в виду людей. Почему? Я изучил массу документов об умерщвлении нацистами психически больных людей во время Второй мировой войны. Это страшная тема. Я знаю, какие дискуссии об эвтаназии ведутся сейчас в Голландии, Бельгии и США. Меня настораживает то, что происходит сегодня. Рашель Авив в своей статье в The New Yorker[40] ссылается на деятельность (очень неоднозначную) Вима Дистельманса, бельгийского врача, выступающего за эвтаназию в весьма сомнительных случаях, например для детей с так называемой резистентной депрессией, то есть с депрессией, не поддающейся лечению[41].

Представьте, что каждый раз, когда ваша болезнь прогрессирует, вы становитесь кандидатом на эвтаназию. Еще более невообразимой складывающуюся ситуацию делает то, что Дистельманс – председатель Федеральной комиссии по контролю и оценке эвтаназии, задача которой – анализировать обоснованность этой процедуры. Еще ни разу комиссия не выступила против эвтаназии. Учитывая, что во главе этого органа стоит Дистельманс, это как минимум конфликт интересов. К счастью, общественность резко осудила организованную Дистельмансом поездку психиатров в Освенцим для «вдохновления» эвтаназией. Фабрики смерти, на которых уничтожали неполноценных, по мнению нацистов, людей, – застывшие свидетельства ужасов убийств под предлогом расовой гигиены.

В 2013 году Вим Дистельманс отвез в концлагерь семьдесят специалистов в области здоровья – врачей, психологов, медицинских сестер, интересующихся эвтаназией, – и заявил, что это «идеальное место для проведения семинара и размышлений на тему эвтаназии, где можно подумать и оправиться от замешательства». Видимо, и от замешательства по поводу цели поездки в одно из самых страшных мест на земле.